Даёшь стране уран! Как СССР решил «проблему А-9», добывая немецкий уран для советской атомной бомбы

В 1943 году Курчатов, проанализировав запасы урана в СССР, пришёл к выводу, что их недостаточно для быстрого создания атомной бомбы. Руководитель Лаборатории № 2 написал Молотову, который до Берии возглавлял урановое направление, докладную записку с предложением приобрести уран у США: «Америка располагает разведанными месторождениями урана в несколько тысяч тонн и могла бы продать СССР 100 тысяч тонн урана. Сомнительно, однако, чтобы американское правительство разрешило произвести эту операцию, так как смысл её, несомненно, был бы оценён правильно». Тем не менее Наркомвнешторг предпринял попытку закупить уран в Америке, объяснив это желанием повысить качество советской стали. Но в итоге Закупочная комиссия СССР в Вашингтоне сообщила об отказе, так как «американцы выразили сомнение, что такой сильнейший химический элемент нам действительно необходим для сталей». Кстати, официально США придерживались версии, что уран им необходим для изготовления самолётов и снарядов.

Согласно поверью, российские недра богаты любыми ископаемыми. Но природа, щедро наделив Россию нефтью и газом, углём и алмазами, с ураном по неведомой геологической логике поскупилась.

Пока не изобрели атомную бомбу, уран был особо не нужен, его использовали в мизерных дозах при изготовлении красок и стекла. В СССР было известно только одно крупное месторождение урана – около Ленинабада, в Таджикистане, но оно истощилось к середине 1950-х годов. Позже уран нашли в Казахстане, Узбекистане и Киргизии, а также в Забайкалье, где в конце 1960-х построили город Краснокаменск. Это крупнейшее месторождение в России, но по мировым меркам далеко не лидер.

22 декабря 1943 года начальник Лаборатории № 2 АН СССР Игорь Курчатов написал заместителю председателя СНК СССР Михаилу Первухину: «Узким местом в решении проблемы (речь идёт об Атомном проекте и создании атомной бомбы. – Авт.) по-прежнему остаётся вопрос о запасах уранового сырья. По намёткам на 1944 год предположено получить лишь 10 тонн солей урана, что является совершенно недостаточным для уран-графитового котла, срок пуска которого в ход, таким образом, откладывается на неопределённый срок. Мне представляется, что работы по сырью, в частности геологоразведочные работы, всё ещё не получили у нас должного развития и материально-технической базы».

К концу 1944 года геологи выявили перспективные районы в Ферганской долине и на севере Эстонии. 8 декабря 1944 года Государственный комитет обороны СССР принял постановление № 7102 сс, утвердившее мероприятия по обеспечению развития добычи и переработки урановых руд, что было признано важнейшей государственной задачей. На НКВД СССР были возложены разведка урановых месторождений, добыча и переработка урановых руд, строительство и эксплуатация рудников и обогатительных фабрик, строительство и эксплуатация заводов по переработке урановых руд и концентратов, разработка технологии передела урановых руд на химические соединения и технологии получения из них металлического урана.

В 1944 году Наркомцветмет добыл 1519 тонн руды и получил 2 тонны солей урана. В 1945 году планировалось добыть 5 тыс. тонн руды и получить 7 тонн урана, в 1946 году – 125 тыс. тонн руды и 50 тонн солей урана. В августе 1945 года Игорь Курчатов и Исаак Кикоин в подробной справке перечисляют перспективные районы в Таджикистане, Киргизии, Ленинградской области, Эстонии и Норильске. В 1945 году геологи вышли на урановое месторождение Каратау в Казахстане, которое оказалось одним из богатейших в мире и в XXI веке разрабатывается крупнейшими международными концернами.

Через две недели после того, как США сбросили атомную бомбу на японский город Хиросиму, 20 августа 1945 года был создан Специальный комитет во главе с Берией. До этого во главе Атомного проекта стоял Вячеслав Молотов, но ощутимого прогресса не было. Теперь урановая проблема поднялась на максимально возможную административную высоту и перекочевала в самые взыскательные, какие можно вообразить, руки. В 1945 году в поле зрения Спецкомитета попали урановые месторождения Саксонии и Чехословакии, которые были освобождены Советской армией. На одном из первых заседаний Спецкомитет принимает решение: «Признать необходимым организовать в Саксонии силами НКВД СССР геолого-поисковые работы по А-9 (так в официальных документах даже на высшем уровне в целях конспирации назывался уран. – Авт.). В 5-дневный срок сформировать и снарядить всем необходимым геолого-поисковую партию».

Секретная миссия Бориса Паша

СССР добился победы в самой кровопролитной войне, но было ясно, что обладание США атомной бомбой вновь ставит вопрос о выживании страны. Несмотря на старания геологов, в заданные сроки СССР не мог собственными запасами решить вопрос острого дефицита урана.

Нацистские власти, естественно, знали о залежах урана в Саксонии. Ещё перед войной геологам было поручено найти сырьё для секретного «сверхоружия». Но после многих проб был вынесен неутешительный вердикт: уран в Рудных горах разложился, благодаря чему концентрация радиоактивного радона в водных источниках повысилась до целебного уровня. Рудники объявили для промышленных целей неперспективными и поиски прекратились. Впрочем, если бы Гитлер поверил в реальность атомной бомбы, быть может, немецкие геологи искали бы уран более внимательно. Когда главным инициатором атомного проекта оказывается почтовое ведомство, как в Германии, гарантированно и в срок будет доставляться только служебная переписка.

На Ялтинской конференции 1945 года при обсуждении послевоенного устройства Германии была достигнута договорённость о вхождении Саксонии и Тюрингии в Советскую зону оккупации. Но американцы, когда Советская армия штурмовала Берлин, срочно продвинулись на 300 километров на восток от договорённой линии и оккупировали Саксонию. И без военной необходимости полностью разбомбили Дрезден. Впоследствии эта бомбардировка была описана великим американским писателем и тогдашним военнопленным Куртом Воннегутом в романе «Бойня номер пять».

Ещё американцы, буквально за несколько дней до капитуляции Германии, без всякой связи с военной необходимостью разбомбили город Ораниенбург около Берлина, где находился главный немецкий завод по производству урана для реакторов. В Германию была направлена секретная миссия (группа Alsos) для поисков и захвата любого оборудования, связанного с немецким урановым проектом, а также для отправки в США специалистов, которые могут быть использованы в Манхэттенском проекте. В результате в США были вывезены немецкие урановые реакторы, один из которых находился в Лейпциге в Советской зоне оккупации. Группой Alsos командовал сын православного митрополита и бывший белогвардеец Борис Паш (Пашковский). После войны, когда возникли подозрения в коммунистических убеждениях руководителя Манхэттенского проекта Роберта Оппенгеймера, Борис Паш лично допрашивал учёного. Полковник Борис Паш увековечен в Зале славы военной разведки США.

Пожалуй, единственной неудачей группы Alsos была ошибочная оценка урановых месторождений Германии. После трёх месяцев исследований американские геологи дали заключение о бесперспективности региона Рудных гор. В тот период Америка по смехотворной цене покупала военно-стратегическое сырьё в бельгийском Конго – цинк, олово, кобальт, медь, уран. Месторождения в Германии показались американцам смешными, поскольку в США уранового дефицита не было. К тому же Америке в числе прочих ценных трофеев достался германский урановый запас. И всё равно из Рудных гор американцы удалились только после предупреждения Жукова о возможной блокаде Западного Берлина.

СССР сидел на голодном урановом пайке. По некоторым воспоминаниям, Сталин, всегда хранивший олимпийское спокойствие, был напуган лишь дважды в жизни. Первый раз – летом 1941-го, когда немцы вторглись в СССР. И второй раз – в годы ядерного отставания, когда у Америки была бомба, а у СССР не было. Пентагон, чувствуя монопольную силу, нависал над бывшим союзником всё более угрожающе. На СССР, согласно сменявшим друг друга планам «Пинчер», «Сизал» и «Дропшот», было нацелено сначала 50, потом 200, потом 300 американских атомных бомб, а у нас не было ничего, кроме танков. Последний план «Дропшот» предусматривал ядерные удары по 200 городам СССР. Летом 1949 года, накануне испытания советской атомной бомбы, ядерный арсенал США насчитывал 300 бомб. После успешного испытания в Семипалатинске было решено увеличить ядерный арсенал США до 1000 бомб в 1953 году. Берия, который лично отвечал за атомную бомбу, весь был на нервах. Уран был необходим, как воздух.

Гибрид учёного и чекиста

В 1945 году по Германии, а также Чехословакии, Болгарии и Венгрии колесила группа советских геологов под командой профессора и полковника Семёна Александрова, который ещё с 1920-х годов занимался поиском радиоактивных руд на Дальнем Востоке, работал на урановом руднике в Средней Азии. В 1940 году профессор Александров – заместитель начальника Управления горно-металлургической промышленности Главного управления лагерей (ГУЛАГ) НКВД, а в июле 1941 года он становится заместителем начальника и главным инженером ГУЛАГа, то есть начальником целой империи, в которую входили горно-металлургические предприятия НКВД и сотни тысяч человек. Гибрид учёного и чекиста – невообразимый сплав, но в сталинскую эпоху, чему подтверждением целая система «шарашек», – в порядке вещей. Философ мог бы заметить, что время порождало не только новые элементы, но и новые сочетания профессий.

Уран, который не разглядели в Тюрингии и Саксонии местные геологи, не скрылся от проницательного профессора Александрова. Его вердикт был твёрд: в Рудных горах достаточно урана, чтобы начать промышленные разработки.

В 1947 году на основании указа главнокомандующего советской военной администрацией в Германии маршала Соколовского о передаче Саксонского горнодобывающего управления в собственность СССР в счёт репараций был издан приказ об организации советского государственного акционерного общества «Висмут». Кстати, почему предприятие назвали «Висмут»? В Периодической таблице Менделеева висмут – это последний ещё не радиоактивный элемент. По принятой в советской оборонке логике, предприятие надо было засекретить так, чтобы даже свои не догадались. Вот и взяли абсолютно нерадиоактивное название. Как часто бывает, для противника это был секрет Полишинеля. Руководитель Манхэттенского проекта генерал Гровс, узнав о начале работ в Рудных горах, сказал: «Русские хотят получить с паршивой овцы хоть шерсти клок». Правда, потом американцы сильно огорчились. Овца-то оказалась вовсе не паршивой. Если искать сравнения с овцами, то это было золотое руно.

Кстати, со временем выяснилось, что висмут – ценнейший материал в ядерной энергетике, ядерной медицине, радиоизотопной промышленности, а также при производстве детекторов ядерного излучения. Таким образом, если бы в середине ХХ столетия были известны свойства висмута, то «Висмут» назывался бы иначе.

В 1949 году после удачного испытания советской атомной бомбы профессор Семён Александров, в числе первых награждённых получил звание Героя Социалистического Труда. В той же первой партии «героя» получил генерал-майор Михаил Мальцев, первый директор «Висмута». Героями Соцтруда стали и шесть работников «Висмута», а семеро – лауреатами Сталинской премии. Щедрость наград говорит о значении «Висмута» для создания советской атомной бомбы.

Любопытно, что Семён Александров и Михаил Мальцев были земляками – оба родились на Донбассе. Генерал Мальцев тоже всей жизнью был связан с НКВД, работал в «Волгострое», был начальником Воркуто-Печорского управления исправительно-трудовых лагерей НКВД. Из этого вовсе не следует, что Михаил Мальцев лютовал и видел в рабочей силе безмолвных и неодушевлённых рабов. Люди жили по законам своего времени, и было бы высокомерным верхоглядством сплеча судить об их жизни, исходя из ценностей иной эпохи.

Пионеры рыночных отношений

Конечно, методы управления на «Висмуте» либерализмом не отличались. К тому же в Германии, вопреки елейным пропагандистским сводкам, советскую оккупацию и новый режим воспринимали далеко не восторженно. Подавляющее большинство населения Германии восприняло поражение как национальную катастрофу. Вина за преступления Третьего рейха возникла много позже.

Генерал Мальцев был слугой государства и продуктом времени. Количество немецких военнопленных на «Висмуте» в 1948 году оценивается в 30 тыс. человек. Точнее, бывших военнопленных. Если человек соглашался работать по специальности на «Висмуте», его немедленно освобождали и отправляли в Германию. Но много было и вольнонаёмных немецких специалистов. С немецким персоналом, да ещё после войны, на первых порах генерал Мальцев обращался, как с привычным по Воркуте контингентом. В архивных материалах историки наткнулись на факты репрессий, которым подверглись немецкие рабочие. 72 сотрудника «Висмута» были обвинены в шпионаже и увезены в СССР. Рабочие Герхард Кёниг и Ханс-Юрген Ердман арестованы в 1951 году, обвинены во взрыве главного трансформатора на шахте в Йохангеоргенштадте. 26 июня 1952 года рабочие были казнены в московской тюрьме.

Для охраны «Висмута», который располагался в 6 городах, в ГДР было создано специальное управление МГБ с прямым подчинением министру. «Учитывая настроения в ГДР, возможно, среди шахтёров были саботажники, – пишет профессор технического университета в Хемнице (бывший Карл-Маркс-Штадт, где располагалась штаб-квартира «Висмута») Рудольф Бох. – Но чаще работников арестовывали и увозили в СССР за мелкие преступления и правонарушения».

Удивительное дело, генерал Мальцев всячески противился тому, чтобы к работе на «Висмуте», по примеру атомных объектов в СССР, были привлечены военнопленные, ибо считал, что спецконтингент не обеспечивает высокой производительности труда и это помешает выполнению ударных задач, поставленных перед предприятием и им лично. Министр МВД Круглов для ускорения работ предлагал подогнать военнопленных, но генерал Мальцев воспротивился, и это говорит о том, что, вопреки позднейшим легендам, система не исключала дискуссии.

Задачи по добыче ставил Берия, а не выполнить приказ Берии было более чем рискованно. Кстати, генерал Мальцев подчинялся не маршалу Соколовскому и не советской военной администрации, а начальнику Первого главного управления СМ СССР Ванникову, а непосредственно в Германии – уполномоченному НКВД по Группе советских оккупационных войск в Германии генерал-полковнику Серову, который в 1954 году стал первым председателем КГБ СССР. Его карьера оборвалась в 1963 году из-за предательства шпиона Пеньковского. Серова лишили звания Героя Советского Союза, исключили из партии, разжаловали до генерал-майора…

Практически с первого дня «Висмут» являлся акционерным обществом. Пусть он был зависим от политических реалий тоталитарной эпохи, но в оперативном экономическом управлении «Висмут» жил по законам акционерного общества. По этой причине «Висмут» можно считать пионером рыночных отношений в России, хотя восторжествовали они многим позже.

Обогнать своё время и заглянуть в будущее – это многого стоит и говорит об исключительном значении предприятия на сложной шкале исторических перспектив. Об экономической эффективности «Висмута» говорит тот факт, что, развеивая миф о неэффективности социалистической экономики, в 1950-х годах он стал крупнейшим предприятием в Европе по добыче урана, а в 1960-х годах – третьим в мире.

Конечно, советская администрация проявляла гибкость, действовала не только кнутом, но и пряником. Историк Райнер Карлш пишет: «По сравнению с другими предприятиями ГДР на «Висмуте» были повышены зарплаты, введены дополнительные отпуска, открыты больницы». По воспоминаниям, уже в 1947 году условия труда на «Висмуте» стали сносными, ни о каком сравнении с советским ГУЛАГом, где режим после победы в войне ничуть не смягчился, не могло быть и речи. В секретной переписке генерал Мальцев докладывал маршалу Соколовскому об опасности радиоактивного облучения на производстве. Но на шахте, даже угольной, вообще работать вредно, там тоже есть облучение, а уровень медицины не позволял провести серьёзные радиологические обследования. В начальный период атомной гонки гуманность отходила на задний план. Даже собственных инженеров на уральском «Маяке» не щадили, лучевая болезнь в начале 1950-х была вроде гриппа. Сегодня трудно поверить, но тогда женщины с лучевой болезнью детей рожали – и эти дети были абсолютно здоровыми! Позднее на «Висмуте» по опыту советских закрытых городов была создана система здравоохранения образцового уровня, что подтверждается многими объективными показателями по здоровью населения. Говорить о немецком Чернобыле, как делали «зелёные» после падения социализма, разрушения Берлинской стены и воссоединения двух Германий, – заниматься грубой агитацией и грешить против истины.

1500 км под землёй

В 1953 году СССР объявил об окончании репараций, что, не исключено, было связано с рабочими восстаниями в ГДР и необходимостью экономической поддержки первого секретаря ЦК СЕПГ Вальтера Ульбрихта. К этому моменту для советского Атомного проекта на «Висмуте» было добыто 9500 тонн урана. В январе 1954 года советское акционерное общество «Висмут» было преобразовано в советско-германское акционерное общество, которое до 1990 года оставалось крупнейшим в Европе и третьим в мире производителем урана. Масштабы «Висмута» сейчас представить трудно. Это был гигантский добывающий и обогатительный комбинат, где работало 70 тыс. человек, с сопутствующими предприятиями – 135 тыс. Из них около 3,5 тыс. специалистов из СССР.

По зарплате и социальным льготам это было самое привилегированное предприятие в ГДР. Профилактории и санатории «Висмута» были расположены в красивейших местах. Знаменитая фигуристка Габи Зайферт, в которую были влюблены все советские мужчины, тренировалась на стадионе «Висмута». Футбольная команда «Висмут» трижды была чемпионом ГДР. За «Висмут» выступал защитник Манфред Кайзер, который 10 лет был столпом обороны сборной ГДР. В Кубке чемпионов «Висмут» боролся со знаменитым «Аяксом» и шведским «Гётеборгом», а в кубке УЕФА однажды сошёлся с «Днепром» из СССР. Символическая встреча, хотя в комментариях к матчу, конечно, не говорилось, что Днепропетровская область – один из урановых регионов СССР. Верх взял «Днепр», но не по той причине, что на Украине уран крепче, просто играл лучше.

Как и города атомной империи в СССР, немецкий «Висмут» был окружён несколькими периметрами безопасности со строгой пропускной системой, но в качестве компенсации был наделён снабжением повышенного качества и автономной телефонной сетью особого уровня. Многие немецкие инженеры на «Висмуте» получали образование в советских вузах. На «Висмут» из СССР приезжали самые высокие гости – космонавты Юрий Гагарин и Валентина Терешкова, нобелевский лауреат писатель Михаил Шолохов. Здесь часто бывали руководители ГДР – Вальтер Ульбрихт, Эрих Хонеккер, Вилли Штоф.

Со временем уран, который добывался в Восточной Германии, стал использоваться не только в военных целях, но и для производства топлива для мирных АЭС. Атомные станции по советским проектам были построены во всех странах, откуда СССР вывозил добытый уран – в ГДР, Болгарии, Венгрии, Чехословакии. АЭС сооружались, как тогда говорили, на взаимовыгодных условиях, что в переводе на сухой язык экономики означало, что СССР через Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) предоставлял партнёрам кредит на льготных условиях. Для этой цели при СЭВ было создано объединение «Интератомэнерго». В некотором смысле можно сказать, что СССР возвращал долги за пользование недрами братских стран в годы ядерной гонки.

В 1966 году первая атомная электростанция «Райнсберг» в Восточной Европе была построена именно в ГДР. В 1974 году на АЭС «Грайфсвальд (Норд)» было запущено ещё 5 реакторов. Кроме того, было начато строительство АЭС «Штендаль» с 2 мощными реакторами по 1000 МВт. Ни один из немецких реакторов не повторял чернобыльскую конструкцию, все они принадлежали к безопасному семейству ВВЭР. Доля атомной энергии в общем энергобалансе ГДР составляла около 30%, что соответствовало уровню высокотехнологичных стран и превышало показатель СССР.

В 1961 году генеральным директором «Висмута» был назначен Семён Волощук, с которым связаны основные достижения уранового предприятия. С древних времён известен закон мироздания, согласно которому под любым начальником, и вовсе не по сейсмическим причинам, качается стул. По статусу СП генерального директора полагалось менять каждые 5 лет. Но это небывалый казус – Волощук оказался настолько на своём месте, что каждый раз, когда подходил срок, со всех сторон неслось: оставьте нам директора! В итоге Герой Социалистического Труда Семён Волощук в должности генерального директора руководил «Висмутом» 25 лет. То есть до самого Чернобыля, когда свои посты в ураганном порядке, невзирая на заслуги и вопреки недостаткам, потеряли чуть не все директора атомной империи СССР. Герой Социалистического Труда Семён Волощук был награждён высшими наградами ГДР и Чехословакии, где он в 1950-х годах 8 лет возглавлял предприятие по добыче урана.

Всего на «Висмуте» было добыто 230 тыс. тонн урана. На первом этапе Атомного проекта, когда необходимо было разрушить монополию США на атомную бомбу, «Висмут» обеспечил более 50% поставок урана. В 1991 году, когда политические ветра изменились, СССР, несмотря на предложения немецких партнёров, отказался от продолжения добычи. Своего урана залежи скопились – куда же новую руду добывать? 230 тыс. тонн – много это или мало? На самом богатом в России Приаргунском месторождении в Забайкалье в год добывается меньше 3 тыс. тонн урана. Лёгкое арифметическое упражнение – и ясно, что не вспомнить «Висмут» добрым словом было бы чёрной неблагодарностью.

Сегодня в объединившейся Германии от прежнего «Висмута» ничего не осталось. Германия решила отказаться от атомной энергетики, постепенно закрывает АЭС. Первым делом были заколочены АЭС в Восточной Германии, хотя одна из станций была совсем новая. С 1990 года на месте урановых карьеров начата рекультивация земель, на которую из федерального бюджета выделено 7 млрд евро. Опасность представляли огромные пруды-отстойники, на некоторых могло разместиться до 300 футбольных полей. Общая протяжённость горных выработок, доходивших до глубины 2 километра, превышала 1500 километров. При санации надо было заполнить породами 55 шахтных стволов, 6 штолен, 85 скважин. Поскольку добыча часто шла методом подземного выщелачивания, когда через скважины закачивается серная кислота, которая вымывает уран и выталкивает его на поверхность, сложность экологических проблем возрастала. Серная кислота рано или поздно выйдет из недр на свет божий, а это будет пострашнее, чем встреча с горным духом Рюбецаль из немецких народных сказок.

Рекультивация крупных урановых разработок производилась впервые в мире и дала бесценный опыт. Все экологические проблемы удалось решить, прилежно выполнив программу канцлера Гельмута Коля «Цветущие ландшафты» для Восточной Германии. Идиллический тюрингский городок Роннебург, где до конца 1980-х годов велись крупнейшие разработки урановой руды, стал центром ежегодной общенациональной выставки садоводства «Бундесгартеншау-2007». Рекультивацией занимается фирма под названием «Висмут». Это последняя тень, как в «Гамлете»…

История не знает сослагательного наклонения и развивается по капризной логике, перечёркивая наши труды и ожидания. Обижаться на историю глупо, но стоит заметить, что уровень безработицы на землях, где процветал «Висмут», достигает 20%.

Научный руководитель: Педагог д/о ЦВР, Кандидат биологических наук Кузнецова Валентина Фёдоровна

Консультант: СНС ИФВ РФЯЦ-ВНИИЭФ Демидов Алексей Александрович

г.Саров

2005 г

Цель работы: Выяснить, какова роль альпинистов под руководством Л.Я. Пахарьковой в Урановом проекте СССР.

Задачи: 1) Обобщить имеющиеся у нас документы и материалы по созданию и разработке Уранового проекта в СССР (начальный период до 1949 года).

2) Собрать материалы о том, кто входил в состав группы альпинистов, уточнить сроки, место разведки урановых руд и характер выполняемых альпинистами работ.

Введение

I. Создание и разработка уранового проекта в СССР

1.Атомный вызов США

2.Разведка и добыча урановой руды в СССР до 1949 года

3.Открытие месторождения урана на Кодаре

II. Участие группы альпинистов под руководством Л.Я.Пахарьковой в разведке урановых руд на Кодаре

III. Судьба альпинистов после завершения экспедиции на Кодар

IV. Экспедиция ЦДЮТ города Саров в 2002 году на урановый рудник в Мраморном ущелье Кодара

Список использованных источников

Приложения

Введение

15 мая 2004 года город Саров отметил пятидесятилетие становления «объекта – предприятия» «объектом – городом» (Напомним, — 17.03.54 – День выхода закрытого указа (секретного) Президиума Верховного Совета РСФСР о присвоении поселку Сарова статуса города областного подчинения с наименованием Кремлев, — именно эта дата официально считается сейчас Днем рождения Города — закрытого административно – территориального образования (ЗАТО) — города Саров Нижегородской области).

В июне 2006 года по приказу директора РФЯЦ — ВНИИЭФ Илькаева Р.И. мы отмечаем не менее важную дату – 60-летие создания КБ-11. (Самое интересное, что официальная дата рождения КБ-11 на саровской земле – 9 апреля 1946 года, когда СМ СССР принял постановление о создании при Лаборатории № 2 АН СССР Конструкторского бюро № 11 по разработке и созданию отечественной атомной бомбы. Но мы, как и английская королева, приняли решение отмечать свой юбилей в более подходящее время).

История нашего города неразрывно связана с историей Советского атомного проекта. Именно здесь в поселке Саров в 1946 году было организовано конструкторское бюро для создания первой Советской атомной бомбы РДС-1. Номерной знак этого КБ был 11, а называлось оно в разные времена по-разному – База 112 , Приволжская контора Главгорстроя СССР, просто номерные «почтовые ящики»…

Сейчас это Российский федеральный ядерный центр – Всероссийский научно-исследовательский институт экспериментальной физики в городе под названием ЗАТО г. Саров.

Объективное правдивое изложение истории создания первой атомной бомбы в СССР дано в книге «Советский атомный проект» , написанной сотрудниками ВНИИЭФ с широким использованием подлинных исторических документов из архивов института.

Первым научным руководителем института и главным конструктором был академик Юлий Борисович Харитон (1904-1996гг). Столетие со дня его рождения (27 февраля) широко отмечалось в феврале 2004 года. К юбилею Юлия Борисовича вышла книга «Научный руководитель» , рассказывающая о выдающемся ученом и организаторе науки, трижды Герое Социалистического Труда, под руководством которого были созданы ядерные и термоядерные заряды, составившие основу системы национальной безопасности страны.

Истории развития РФЯЦ-ВНИИЭФ и города Сарова до наших дней посвящено информационное издание «Ядерный центр России – Саров» , подготовленное специалистами института и города.

Разработка и изготовление образцов ядерного оружия потребовали организации и создания огромной атомной отрасли с привлечением десятков тысяч людей. Деятельность предприятий, НИИ и КБ, участвовавших в Советском атомном проекте впервые наиболее полно освещена в книге руководителя Научно-технического управления Минсредмаша СССР Круглова А.К. «Как создавалась атомная промышленность в СССР» .

Большой познавательный интерес вызывает «документальный детектив» Пестова С.В.– физика по образованию «Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней» .

Однако, никакие «детективы» не заменят ту колоссальную работу, которая ведется сейчас редакционной коллегией под председательством Рябева Л.Д. согласно Указу Президента РФ от 17 февраля 1995г. №160 по подготовке и изданию официального Сборника архивных документов для воссоздания объективной картины становления отечественной атомной промышленности и истории создания ядерного оружия в СССР.

В начале 2004 года вышла уже четвертая книга (составители – сотрудники ВНИИЭФ – Гончаров Г.А., Максименко П.П.) II тома «Атомный проект СССР. Документы и материалы», которая включает рассекреченные документы периода с августа 1945 г. по декабрь 1949 г. Правительства СССР, Специального комитета, Первого главного управления и др., в том числе из Архива Президента Российской Федерации .

Без этих документов зачастую невозможно установить историческую истину. Это касается даже таких заметных в истории города людей, как Заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму – Любовь Яковлевна Пахарькова – работник ЦК ВЛКСМ, которая в начале 1952 года была направлена в наш город на должность помощника начальника политотдела по комсомолу . Горожане старшего поколения помнят эту энергичную женщину. С её именем связана история городской комсомольской организации, создание альпинистской секции (50-летие которой отмечалось в 2003 г.), разработка туристических маршрутов для школьников по родному краю.

Однако мало кто знает, что Любовь Яковлевна попала на наш «Объект» после выполнения сверхсекретного задания ПГУ по поиску и разведке урановой руды. Впервые в открытой городской печати об этом рассказал Ломтев А.А. в своей статье «Секретное задание» в сентябре 1993 года (см. приложение А). В статье Ломтев А.А. сослался только на краткую биографию, написанную уже после смерти Л.Я. Пахарьковой её мужем (Калашниковым И.И.) и на «других (очень немногих) участников» экспедиции. Сегодня можно только предположить, что Ломтев А.А. использовал воспоминания Заслуженного мастера спорта по альпинизму Аркина Якова Григорьевича, изложенные в статье И.Барановского «Восхождение к урану» в августе 1993г. (см. приложение Б). Эта статья была получена по почте вместе с другими материалами из Каларского краеведческого музея поселка Новая Чара Читинской области лишь в конце августа 2003 года.

А в 1997 году туристы саровского объединения «Дорога ветров» посетили краеведческий музей в Новой Чаре и с удивлением узнали, что Любовь Пахарькова, заслуженный мастер спорта СССР по альпинизму в начале 50-х годов работала в горах Кодара на разведке уранового месторождения. В целях сохранения тайны всех альпинистов после этих работ определили на жительство в закрытые города. Так Пахарькова стала жителем города Арзамас-16 .

В июле 2002 года мы приняли участие в экспедиции на Кодар, организованную Центром детско-юношеского туризма и экскурсий г.Сарова под руководством начальника ЦДЮТЭ А. В. Баринова. В цели экспедиции «Кодар-2002» входило посещение уранового рудника в Мраморном ущелье, установка там мемориальной доски о работе Любови Пахарьковой, отбор образцов урановой руды для нашего музея ядерного оружия, а также сбор материалов, достоверно подтверждающих, что именно там работала Л.Я. Пахарькова. Все задачи, кроме последней, были выполнены.

К нашему удивлению, никаких письменных материалов и документов на стендах Каларского краеведческого музея об урановом месторождении в Мраморном ущелье на Кодаре не оказалось! Только фотографии. Сотрудники музея во время нашего посещения не смогли ничего объяснить.

Только после «обнаружения» «Письма Л.П. Берия И.В. Сталину об открытии нового месторождения урана» (см. приложение В) и Постановления СМ СССР №172-52сс «Об организации геологоразведочных работ на Ермаковском месторождении свинца» (см. приложение Г) в совокупности с другими материалами можно однозначно установить, где работала группа альпинистов под руководством Л.Я. Пахарьковой.

В 2003 году при анализе имеющихся у нас документов была написана работа («Научно-исследовательская экспедиция на Кодар. Тайна Мраморного Ущелья.»; автор Боченкова Юлия), которая была представлена на Школьные Харитоновские Чтения и на Всероссийский конкурс «Отечество», 2003 г. Эта работа получила высокую оценку и вызвала большой интерес у участников и экспертов конференции к судьбе московских альпинистов – лучших альпинистов страны на тот момент, принимавших участие в разведке урана.

Поэтому мы решили продолжить эту работу, включая изучение архивов Саровского краеведческого музея, РФЯЦ-ВНИИЭФ, завода «Авангард-ВНИИЭФ» и обобщить найденные документы и материалы, касающиеся Любови Яковлевны Пахарьковой и членов ее альпинистской группы, получить новые неизвестные данные.

I . Создание и разработка уранового проекта в СССР

Атомный вызов США

«16 июля 1945 года в Аламогордо (авиабаза США, 450 км к югу от Лос-Аламоса, штат Нью-Мексико) сотрудники Лос-Аламосской лаборатории совместно с министерством обороны США провели операцию «Тринити». Это было первое в мире, и притом успешное, испытание американской атомной бомбы. Взрыв произвел огромное впечатление на наблюдателей. Один из высокопоставленных военных не выдержал картины непрерывного увеличения огненного шара и закричал: «Мой Бог! Эти длинноволосые ошиблись в расчетах!». Однако никто не ошибался. Был взорван заряд имплозивного типа, в котором формирование критической массы осуществлялось за счет всестороннего сжатия плутониевого заряда сходящимся сферическим взрывом.

Более простой и надежный заряд пушечного типа, основанный на сближении начально подкритичных частей урана-235 и разработанный одновременно с имплозивным зарядом в Лос-Аламосе, был сразу сброшен в Японии на город Хиросиму 6 августа 1945 года. И он успешно взорвался, нанеся огромные разрушения городу, принеся невиданные жертвы его населению» .

Бомба, сброшенная на Хиросиму, носила название «Малыш». 9 августа того же года «Толстяк» (снаряженный плутонием) вызвал смертоносный «гриб» над Нагасаки. «Свершился трагический акт, обозначавший новые условия мирового существования. Руководство США решало данной акцией не только военные, но и политические вопросы, расставляя новые акценты в мировой политике. Главным среди них, как писал У.Черчилль в своих воспоминаниях, была демонстрация колоссальной мощи оружия давления, в особенности давления на СССР» .

Нельзя оставлять без внимания следующую деталь: «24 июля по окончании дневного заседания (Потсдамская конференция) Трумэн подошел к Сталину и, отведя его в сторону, сообщил, что Соединенные Штаты произвели эксперимент с новым типом оружия, превосходящим любое другое. Каким именно, он не уточнил. Все западные источники сходятся в оценке реакции Сталина на это сообщение. Он, как говорится, и бровью не повел, не задал никаких вопросов. Как вспоминал сам Трумэн, Сталин поздравил его с успехом и высказал пожелание, чтобы новое оружие «было применено против Японии» .

«Американская атомная бомба резко нарушила соотношение военных сил СССР и США. Атомной бомбе не было альтернативы. СССР был вынужден создавать своё собственное ядерное оружие. И, поскольку Совет национальной безопасности США уже начал планировать ядерное нападение на СССР, нужно было торопиться» . «В июне 1945 года, вскоре после завершения Потсдамской конференции, Комитет начальников штабов США закончил разработку первого пробного плана атомной войны против СССР. В плане под кодовым названием «Pincher» предусматривалось нанесение ударов 50 атомными бомбами для уничтожения 20 городов. За этим планом последовали другие. План №2 «Broiler» (март 1948 года) предусматривал применение 34 ядерных авиабомб по 24 городам СССР. План №3 «Sizzle» (декабрь 1948 года) предусматривал применение 133 ядерных авиабомб по 70 городам, в том числе 8 авиабомб по Москве и 7 авиабомб по Ленинграду. План №4 «Trojan» (январь 1949 года) предусматривал применение 133 ядерных авиабомб по 70 городам (у СССР в то время еще не было ни одной бомбы).

29 августа 1949 года СССР произвел первое ядерное испытание, и в ответ на испытание последовали: план №5 «Shake Down» (октябрь 1949 года), который предусматривал применение 200 ядерных авиабомб по 104 городам СССР и план №6 «Drop shot» (1949 год). Нарастающее увеличение количества бомб в планах нападения Пентагона на СССР определялось ускоренным накоплением их запасов. План №10 «Sack» (1956 год) предусматривал ядерный удар США по 2997 целям на территории СССР. С конца 1960 года начинается период «Единых комплексных оперативных планов (SIOP)», в которых предполагались удары не только по СССР, но и по другим странам, в частности, по Китаю. План №12 SIOP-62 (декабрь 1960 года) предусматривал ядерный удар по 3423 целям. План №13 – 1974 год. Предусматривал ядерный удар по 25000 целей. План №15 SIOP-5D относится к марту 1980 года. Он был утвержден президентом Рейганом и предусматривал ядерный удар более чем по 40000 целям в СССР. Всего эксперты насчитывают до 18 планов ядерных ударов по СССР и России.

Зная это, нетрудно понять, насколько актуальна для нашей Родины была проблема создания и совершенствования ядерного оружия» . Сталин по этому поводу говорил: «Если бы мы отстали на год – полтора с атомной бомбой, то, наверное, попробовали её на себе». «Ответные меры с нашей стороны были приняты довольно оперативно. Создаются организационно–управленческие структуры – Спецкомитет №2 под председательством Л.П. Берии; рабочий орган этого комитета – Первое Главное управление при СНК СССР во главе с Б.Л. Ванниковым.

Еще в 1943 году ГКО было принято решение об организации Лаборатории №2 АН СССР под руководством И.В.Курчатова. Это был первый и основной научно-технический центр по разработке ядерного оружия. Лаборатория №2 работала в кооперации с группой оборонных заводов в г. Москве. Создавалась модель бомбы в 1/5 натуральной величины. Но уже вскоре началась работа с изделием натуральных размеров (диаметр заряда около полутора метров). И сразу потребовалось проведение мощных взрывов обычных взрывчатых веществ. Возникла проблема создания конструкторского бюро…» . И такое КБ-11 было создано в поселке Саров в апреле 1946 года. Параллельно велась разведка и добыча урана на территории СССР, а после окончания войны — в Германии, Чехословакии, Польше, Болгарии…

Разведка и добыча урана в СССР до 1949 года

О разведке и добыче урана в СССР до 1949 года можно получить представление из «Материалов о состоянии работ по проблеме использования атомной энергии за 1 полугодие 1948 г.»

К августу 1948 года СССР располагал пятью ураноносными районами, имеющими промышленные руды: Ферганская долина, Кривой Рог, Киргизская ССР, Дальстрой и Забайкалье (Шерловая Гора). Кроме того, СССР располагал большими запасами ураноносных сланцев в Прибалтике (Эстонская ССР и Ленинградская область) и в Казахстане (горы Кара-Тау и Джебаглы).

1. Месторождения Ферганской долины — Табашар, Адрасман, Майли-су и Уйгурсай были наиболее разведаны. На них в течение нескольких лет велась добыча руды. Разведанные запасы урана на 1 января 1948 года составили 1144 т, и к 1 января 1949 года ожидалось их увеличение до 1528 т. Среднее содержание урана в добываемой руде составило 0,06% и характеризовало добываемые руды как бедные. Кроме перечисленных, в Ферганской долине разведывалось ещё несколько месторождений, из них лучшие: Дастарсай с ожидаемыми запасами на конец 1948 года 100 т урана и Джекамар с ожидаемыми запасами 75 т урана. Эти месторождения с 1949 намечалось включить в эксплуатацию.

2. В Кривом Роге уран добывался вместе с железными рудами Первомайского и Желтореченского рудников. Утверждённые запасы составили 808 т урана, а на конец 1948 года ожидалось до 1350 т, содержание урана в железной руде составляло 0,06-0,12%. Добыча урана из руд Кривого Рога облегчается концентрацией урана при выплавке чугуна в доменных шлаках с увеличением содержания урана в шлаках в 3-4 раза по сравнению с содержанием в руде.

3. В Киргизской ССР имелось 2 угольных месторождения – Иссык-Кульское (около озера Иссык-Куль) и Тура-Кавакское (в 450 км от г. Фрунзе). Содержание урана в углях составляло 0,07-0,08%. Запасы урана в Киргизии составляли на 1 января 1948 года 209 т, а на конец года рост ожидался до 850 т.

4. В районе деятельности Дальстроя летом 1948 года обнаружено 4 месторождения урана жильного типа, по своему характеру приближающихся к месторождениям Центральной Европы. На конец 1948 года разведанные запасы урана ожидались в количестве 200 т.

5. В Забайкалье уран встречался на Шерловогорском оловянном руднике, имеющем запасы урана в 147 т, при содержании 0,07%.

6. В Прибалтике, на территории восточной части Эстонской ССР и западной части Ленинградской области были разведаны большие запасы так называемых диктионемовых сланцев, содержащих уран. Сланцы имеют теплотворную способность около 1000 калорий и самостоятельно не могут служить топливом. Содержание урана в сланцах составляет 0,02-0,03%, а общие разведанные запасы урана равны 30000 т.

7. Горы Кара-Тау и Джебаглы тоже располагали большими запасами (около 7000т) урана в кремнистых сланцах с содержанием урана 0,01%, а на некоторых обогащенных участках – несколько сотых процента.

Общим для всех месторождений СССР является низкое содержание и рассеянная вкрапленность урана. Все известные нам руды отечественных месторождений являются вторичными и окисленными. По этим двум причинам не удавалось осуществить дешевое механическое обогащение руд и всюду приходилось прибегать к дорогому химическому извлечению. За границей в то время эксплуатировались месторождения урана в 4 странах: Германии, Чехословакии, Болгарии и Польше. По всем месторождениям, эксплуатируемым за границей, запасы урана на 1 января составляли 1500 т. К концу года предполагалось их увеличение вдвое. Все заграничные месторождения, за исключением Болгарии, отличаются от месторождений СССР более высоким содержанием урана (Германия – 0,15%, Чехословакия — 0,15%), и все они позволяют механически обогащать руду в среднем до 3%. В результате этого себестоимость концентрата урана из заграничных руд вдвое ниже себестоимости отечественных концентратов. В связи с этим в задачу геологоразведочных работ на последующий период входило выявление промышленных запасов более богатых первичных руд, позволяющих концентрировать уран при помощи дешевого механического обогащения.

Как утверждается в , до 1949 года «разведка запасов урана более интенсивно проводилась в СССР, а его добыча – в странах Восточной Европы.

Открытие перспективного месторождения урана на Кодаре

Когда ученые – физики доложили Сталину, что для ежегодного изготовления 100 атомных бомб потребуется 230 тонн металлического урана, «вождь всех народов» принял это предложение. Позднее И.В.Курчатов назовет конкретную дату: «…в ноябре 1948 года будет собран первый экземпляр атомной бомбы и представлен к опробованию». Однако, Советский Союз так и не стал в тот год обладателем ядерного оружия. Утвержденные Сталиным планы были сорваны .

Запустить в определенный срок ядерный конвейер мешали не только технологические проблемы, но и отсутствие отечественного урана. В 1946 году опытный «атомный котел» почти полностью был загружен в Москве радиоактивным топливом, доставленным из стран Восточной Европы. Чтобы на Урале заработали промышленные реакторы, требовались новые сотни тонн редкого металла. Но даже когда строительство первого из них подходило к завершению, дефицит урана был катастрофическим. Поэтому его поиски велись по всей стране. И денег для этого не жалели.

Вот как сообщает Л.П. Берия И.В. Сталину 6 января 1949 г. в своем письме об открытии нового месторождения урана .

«Для разведки урана по заданию Специального комитета в 1948 году Министерством геологии было организовано свыше 200 специальных геологоразведочных партий и экспедиций с 12 отрядами самолетов, оснащенных сконструированными в 1948 году новыми чувствительными радиометрическими приборами, позволяющими производить поиски радиоактивных руд с высоты 100-300 метров.

В конце августа 1948 года одной из таких экспедиций (Снежинской), посланных для обследования Восточной Сибири, была обнаружена с помощью приборов, установленных на самолетах, сильная радиометрическая аномалия в районе горного хребта Кодар (в северо-восточной части Читинской области). При наземной проверке аномалии геологи и радиометристы Снежинской экспедиции и выезжавшие на место специалисты Министерства геологии нашли в 50 км от с. Чара (районный центр Каларского района Читинской области) новое месторождение урановой руды. На месторождении было отобрано 240 образцов урановой руды для анализов».

Вот некоторые данные о вновь открытом месторождении (из письма Л.П.Берии И.В.Сталину):

«1. Месторождение расположено в гористой труднодоступной местности на высоте более 3000 метров над уровнем моря, в 1350 км севернее города Чита, в 550 км от ближайшей железнодорожной станции Могоча и в 50 км от ближайшего аэродрома (с. Чара).

2. Уран обнаружен в минерале уранините, залегающем в горном массиве в виде жил мощностью 4-10 см и прожилков, а также у подножья коренного месторождения. Предварительные анализы, произведённые на месте, показывают содержание урана в уранините 30-50% и в руде из осыпи-0,7% (качество, сходное с рудами Чехословацких и Саксонских урановых рудников). По заданию Специального комитета детальный анализ найденных руд производился Институтом минерального сырья Министерства геологии и НИИ-9 Первого главного управления.

3. Определить запасы металла урана во вновь открытом месторождении, будет возможно лишь после детальных разведок его, которые будут произведены в 1949 году. Однако есть основания надеяться, что вновь открытое месторождение может оказаться хорошим не только по качеству руд, но и по размерам запасов.

В связи с тем, что новое месторождение урана представляет существенный промышленный интерес, в настоящее время по заданию Специального комитета Первым главным управлением, Министерством геологии и Министерством внутренних дел СССР разрабатываются практические меры по организации и обеспечению с весны 1949 года детальных геологоразведочных работ и подготовке к эксплуатации месторождения.

Эти мероприятия в течение ближайших 5-7 дней будут представлены на Ваше утверждение.

В целях засекречивания работы на новом месторождении урана будут производиться под видом разведки и добычи руд титана и свинца».

Решение о начале работ по разработке месторождения последовало незамедлительно. Оно принималось по личному указанию Сталина. Постановление Совмина СССР №172-52сс «Об организации геологоразведочных работ на Ермаковском месторождении свинца» было издано 15 января 1949 года . В нём говорилось:

«1. Обязать Первое главное управление при Совете Министров СССР (т. Ванникова):

а) организовать в 1949 г. Промышленную разведку на Ермаковском месторождении свинца, открытого Министерством геологии, и попутную добычу свинцовой руды;

б) организовать для этой цели в системе первого главного управления при Совете министров СССР рудоуправление;

в) присвоить рудоуправлению наименование «Ермаковское рудоуправление»;

г) представить не позднее 1 июля 1949 года на утверждение Совета Министров СССР задание по добыче руды на 1949 год на Ермаковском месторождении и в I кв. 1950 года на утверждение Всесоюзной комиссии по запасам – разведанные запасы металла;

д) построить в 1949 году:

— автомобильную дорогу от пос. Временного (условное название пос. Неляты) до с.Синельга (условное название с. Чара) протяженностью 300 км;

— автомобильную дорогу от с. Синельга до свинцового месторождения;

— перевалочные базы: «Сибирскую» базу (в г. Чите) на 2000 т, базу «Ближнюю» (в Романовке) на 1000 т, базу «Временную» (в Нелятах) на 1000 т и базу «Дальнюю» (в с. Синельга) на 2000 т грузов и склады горюче-смазочных материалов в Чите и Романовке на 500 т, в пос. Временный на 300 т и в Синельге на 1000 т;

— постоянной жилой площади в с. Синельга, Романовке, пос. Временный и на месторождении 5000 м 2 и утепленных палаток 3000 м 2 ;

е) построить на месторождении поверхностные сооружения рудника, механические подъемники для транспорта людей и материалов к горным выработкам и мастерские…

2. Назначить т. Мальцева С.Ф. – начальником Ермаковского рудоуправления первого главного управления при Совете Министров СССР и начальником исправительно-трудового лагеря МВД СССР…

3. Обязать Министерство внутренних дел СССР (т. Круглова):

а) обеспечить Ермаковское рудоуправление первого главного управления и геологоразведочные работы Министерства геологии в районе месторождения рабочей силой.

Организовать в январе-феврале с.г. при указанном рудоуправлении исправительно-трудовой лагерь на 1700 чел. заключенных…»

А уже через 8 дней для обеспечения деятельности Ермаковского свинцового рудоуправления было начато создание лагеря заключённых.

Новый Борлаг сразу исключили из привычной иерархии ГУЛАГа. Он напрямую подчинялся Москве, и всё его снабжение шло из столицы. Это был особый секретный лагерь, похожий на призрак. Его местонахождение обозначалось очень коротко – «п/я 81» .

II . Участие группы альпинистов под руководством Л.Я.Пахарьковой в разведке урановых руд на Кодаре

По-видимому, Игорь Иванович Калашников в 1969 году был первым, кто написал о секретной экспедиции альпинистов :

«В 1949 году Любови Яковлевне Пахарьковой (к тому времени уже старшему инструктору орготдела ЦК ВЛКСМ и Мастеру Спорта СССР по альпинизму) было поручено подобрать группу альпинистов для работы с геологами, геофизиками и топографами на одном из предприятий ПГУ, расположенном в труднодоступном горном районе Северо-востока Союза. Важность задания, трудные климатические условия, высокогорье, сложный скальный рельеф заставили геологов требовать помощи от квалифицированных альпинистов. Любовь Яковлевна подобрала группу из 8 человек, которые в течение 1,5 лет успешно проводили эту работу, когда зимой морозы доходили до -56°С.

Руководство предприятия (Ермаковское Рудоуправление) поручило Л.Я. обеспечить альпинистскую геологическую группу необходимым спортивным снаряжением и инвентарем. Она выехала в командировку и, использовав свой авторитет, спортивные и старые служебные связи, сумела отгрузить в адрес предприятия крайне дефицитное снаряжение. Создав на месте школу производственного альпинизма, подготовила группу 20 человек из числа специалистов по правильному владению альптехникой, что обеспечило выполнение производственного задания.

Все это и решило задачу. Группа в короткий срок выполнила задание руководства ПГУ. Любовь Яковлевна, единственная женщина в группе, участвовала в обработке геофизиками отвесного сложнейшего скального участка стены, работая по 10-12 часов на скалах, зимой при температуре ниже -50°С. Там же Любовь Яковлевна совершила с топографами несколько первовосхождений на неизвестные вершины, уходя в дальние походы. Из этих походов иногда по месяцам не возвращаясь на свою базу. Работа на этом предприятии заслуженно принесла Любови Яковлевне авторитет руководства. Ей и группе товарищей по ходатайству руководства ПГУ было присвоено звание «Заслуженный мастер спорта СССР». Она была четвертой женщиной Союза, получившей это звание по альпинизму. Она умело использовала своё отличное спортивное мастерство для решения производственных задач».

А вот как описывает работу этой группы лучших советских альпинистов И.Барановский со слов участника секретной экспедиции Заслуженного мастера спорта СССР Якова Григорьевича Аркина (см. приложение Б)

«Шел к концу 1949 год. Ядерная гонка между США и СССР достигла своего пика. Однако трудно было предположить, что невольным участником этого суперсостязания станет скромный совслужащий, начальник отдела центральной лаборатории спортивного инвентаря Яков Аркин.

— В октябре меня неожиданно вызвали в госкомитет по физической культуре и спорту,- вспоминает Яков Григорьевич. – Без долгих предисловий сообщили: мол, есть важное задание партии и правительства. Какое именно – секрет. Однако намекнули, что связано оно с моими познаниями в области альпинизма. Времени на раздумья не дали – ответ необходимо было сообщить тут же. Я согласился.

Началось нудное и кропотливое оформление документов. Сотрудники НКВД копали глубоко: мать, отец, дедушка, бабушка, связи, пристрастия – перепроверяли каждый факт многократно, будто готовили Аркина к заброске во вражеский тыл. Затем предложили подписать бумажку: мол, обязуюсь не разглашать то, что увижу, и то, что услышу в течение 30 лет. Дав обет молчания, озадаченный Аркин получил купированный билет до Читы, куда вскоре и отбыл в состоянии полной неопределенности. Было это в декабре 1949 года.

В одной группе с Аркиным оказались 8 человек: Сергей Ходакевич, Василий Пелевин, Анатолий Багров, Иван Лапшенков, Владимир Зеленов и Любовь Пахарькова со своим мужем Игорем Калашниковым – все известные в Союзе альпинисты. В Чите отправились в какое-то строгорежимное заведение, куда пускали только по паролю.

— Там нам объявили, что вскоре перебросят специальным литерным рейсом в конечный пункт следования, – рассказывает Яков Аркин. – Под большим секретом даже сказали куда – в хозяйство Мальцева.

До загадочного хозяйства альпинисты добирались сначала 3 часа воздухом на «Дугласе», затем приблизительно столько же времени на машине. Несколько раз по пути у них с особым пристрастием проверяли документы. Наконец, в глубоком ущелье появились домики, люди, палатки. По прикидкам Аркина, это место находилось в полутора тысячах километров к северу от Читы. Называлось оно поселок Мраморный. Ну а вместе с прилегающими окрестностями – Ермаковское свинцовое рудоуправление. Или еще короче – хозяйство Мальцева, по имени энкавэдэшного полковника, державшего в руках весь этот медвежий угол. Уже позже выяснилось, что альпинисты попали в Чарскую котловину, раскинувшуюся между горными хребтами Кодар и Удокан.

То, что увидел Аркин на месте, потрясло его воображение: здесь, за тысячи километров от цивилизации, в глухой тайге была проложена отличная 30-километровая автодорога, шли интенсивные геологоразведочные работы, действовала довольно-таки мощная теплоэнергетическая станция, строился крупный поселок. Причем, техника, материалы, люди могли быть переброшены сюда только воздухом – по суше в эту тмутаракань невозможно было пробиться.

Всех восьмерых альпинистов разместили в одной просторной армейской палатке, огонь в печи которой день и ночь поддерживал прикомандированный к ним зэк. Выдали сказочно роскошный паёк, меховые штаны, пуховые куртки. Наконец, пришло время узнать: для чего их везли сюда, в глухую тайгу, да еще с такими мерами предосторожности.

— На следующее утро по приезде в Мраморный, нас повели к месту, — говорит Яков Григорьевич. — Увидели мощную отвесную скалу, или по нашему – стенку. В её основании была прорублена горизонтальная штольня, из которой время от времени доносились глухие раскаты взрывов. Метрах в трёхстах над штольней зияло огромное серо-зелёное пятно. Оно-то и интересовало представителей НКВД. Предполагали, что это выход радиоактивных пород. Однако самостоятельно проверить гипотезу не могли, поэтому и оказался Аркин с товарищами в предгорьях далекого Удокана.

Задачу перед москвичами поставили по-военному лаконично: обеспечить подъём к пятну геолога и геофизика, а также научных приборов. Сделать это было крайне непросто: во-первых, скала сама по себе была сложной, во-вторых, в дело вмешивался свирепый сорокаградусный мороз.

— Обеспечивали нас в этот момент по высшему классу, — вспоминает Аркин. – Едва заикнемся о чем-то, как нам уже доставляли необходимое оборудование спецрейсом из Москвы. Нужны нейлоновые зарубежные веревки вместо пеньковых? Пожалуйста! Пуховики и теплые рукавицы? Извольте! Специальные скальные крючья? Нет проблем – изготовим по спецзаказу! И все равно работа продвигалась с большим трудом. К тому же под нами, внизу, в штольне велись взрывы, сопровождавшиеся настоящими камнепадами. Сначала о них предупреждали, чтобы мы успели спуститься в укрытие. Затем махнули рукой, поскольку уже давно зачислили в разряд смертников.

Тем не менее, приблизительно через месяц-полтора альпинисты добрались до таинственного пятна. Протянули к нему алюминиевый кабель на крючьях, который должен был сыграть роль своеобразных перил. С помощью этого приспособления наконец-таки удалось доставить на место учёных. Что там выяснили геофизики, каких результатов добились, Аркин с друзьями так никогда и не узнали. Вопросы в Мраморном не приветствовались.

Однако на этом задания партии и правительства не закончились. Поступил новый приказ: произвести каротаж всей стенки. То есть разметить её сеткой 1х1 метр и каждую точку пересечения прозондировать геофизическими приборами. Труд каторжный, если учесть, что стена скального цирка была метров 600 по периметру и не менее 350 в высоту. Видимо, не обнаружив новых крупных залежей урановой руды близ Мраморного ущелья, начальство НКВД решило изменить тактику: прилегающие к хозяйству районы стали проверять при помощи авиации, которая вела радиометрическую аэросъемку. Её результаты затем тщательно анализировались, и в наиболее интересные районы высаживался геологический десант, усиленный альпинистами.

Подходил к концу седьмой месяц пребывания альпинистов в Мраморном. Работы становилось все меньше. Москвичи откровенно скучали. Как-то случайно встретившись с хозяином здешних мест подполковником Мальцевым, они спросили: сколько им куковать тут, на Удокане? На что энкавэдэшник совершенно серьезно ответил: «Вы что, смеетесь? От нас никто никуда не уезжает».

Через несколько дней всех вызвали на прием к Мальцеву. Подполковник обещал альпинистам хорошие оклады и работу каждому по гражданской специальности. Но только здесь, в Мраморном. Разумеется, такой поворот событий никого не устраивал. В конце концов, нашли компромисс: желающих распределили по засекреченным городам Союза. Одних направили в Арзамас-16, других – в Челябинск-40. Остались только Яков Аркин с Василием Пелевиным, наотрез отказавшиеся ехать куда-либо, кроме Москвы. Началась борьба нервов.

— Каждое утро мы выходили на пробежку мимо мальцевских окон, демонстрируя всем видом, что нам нечем заняться,- рассказывает Яков Григорьевич.- Продолжалось это в течение месяца. Наконец подполковник не выдержал и вызвал нас на новый разговор. Предложение его сводилось к следующему: Чтобы ускорить проходку в хорошо знакомой нам штольне, геологи предложили прорубить встречный тоннель с другой стороны скалы. Однако для этого необходимо было перебросить через горный хребет мощный компрессор, моторы, высоковольтную проводку. «Как только застучит там первый отбойный молоток, чёрт с вами – гуляйте на все четыре стороны!» — резюмировал Мальцев.

Уже через час после этой беседы запыхавшиеся Аркин с Пелевиным были у стенки, прикидывая как сподручнее провернуть инженерную операцию. В считанные недели альпинисты протянули надежную канатную дорогу, установили мачты под электропроводку, закрепили на скале с полдюжины ручных лебедок. А уже через месяц всё было готово окончательно – началась проходка с противоположной стороны горной стенки. Вскоре Аркин с Пелевиным вылетели в Москву.

Сам Аркин в своей книге «Люди в горах» описывает работу группы так: «Много лет тому назад группа альпинистов помогала геологам в промышленной разведке перспективного месторождения в диких ущельях хребта Удокан. Одно из ответвлений ущелья (старатели называют их «ключами») замыкалось снежно-скальным цирком периметром около 700 м, образованным скальными стенами высотой около 250 м. Возникла необходимость сплошного геофизического каротажа этих стен сеткой 2х2 м, то есть надо было произвести измерения примерно 25000 точек, расположенных на скальных отвесах высотой до 200 м над основанием цирка, в суровые морозы сибирской зимы. Альпинистам пришлось навешивать многометровые веревочные лестницы и ярусные страховочные перила на специально изготовленных усиленных скальных крючьях, разрабатывать приспособления для перемещения геофизических приборов и датчиков, обучать геофизиков, геологов и операторов технике достаточно быстрого передвижения и организации безопасности на этих «дорожках» и лесенках, снимать контрольные промеры отбивать образцы в самых неудобных местах. Вся работа была закончена за 2 месяца в условиях короткого зимнего дня.

В этой же партии под руководством альпинистов была спроектирована, изготовлена и установлена подвесная канатная дорога, чтобы перебросить через отрог хребта компрессорную установку, включающую блоки весом до 300 кг, и протянуть по этой трассе высоковольтную линию. Альпинисты и обученные ими рабочие вели при этом все монтажные, взрывные и транспортные работы и успешно закончили всю операцию в заданный жёсткий срок».

Надо отметить, что Сергей Ильич Ходакевич являлся фактическим руководителем группы, поскольку он был самым старшим и опытным альпинистом, единственным имевшим уже звание «Заслуженный мастер спорта СССР» по альпинизму в группе. (В дальнейшем еще четверым альпинистам – участникам секретной экспедиции — Пахарьковой Л.Я., Багрову А.В., Пелевину В.С., Аркину Я.Г. — будет присвоено это высокое звание.)

Мы проанализировали имеющиеся у нас документы и архивные данные по вопросу продолжительности экспедиции альпинистов на Кодар. Этот вопрос возник в связи с тем, что по воспоминаниям Калашникова работа проводилась в течение 1.5 лет . Однако анализ показал, что сроки, указанные Калашниковым (1.5 года) не соответствуют действительности, поскольку по словам Якова Григорьевича Аркина, группа отбыла в Читу в декабре 1949 года , а уже в конце 1950 года некоторые из участников экспедиции (в частности А. Багров) работали в нашем городе . Кроме того, в архиве городского музея имеется пропуск на имя Л.Я.Пахарьковой к месту работы в город Читу и районы области до 5 ноября 1950 года.

Таким образом, группа альпинистов работала на Кодаре в течение 9 месяцев, с декабря 1949 до осени 1950 года.

Не так очевиден ответ на вопрос, где все же работала группа альпинистов? В рассекреченных документах ни разу не упоминается Мраморное… С другой стороны, до конца своих дней альпинисты считали, что работали на Удокане… Общим для всех материалов: документов ПГУ и воспоминаний альпинистов является Ермаковское рудоуправление и имя начальника Мальцева. Поэтому можно заключить, что альпинисты работали именно на месторождении урана в Мраморном ущелье на Кодаре. Другое (открытое – условное) название этого рудника – «Ермаковское месторождение свинца» на территории Ермаковского рудоуправления.

III . Судьба альпинистов после завершения экспедиции на Кодар

Как уже было сказано выше, Якову Аркину и Василию Пелевину после завершения экспедиции на Кодар удалось вырваться в Москву. Четверо альпинистов: Игорь Калашников, Анатолий Багров, Сергей Ходакевич и Любовь Пахарькова оказались в нашем городе. По-видимому, Иван Лапшенков и Владимир Зеленов были направлены в Челябинск-40.

Любовь Яковлевна Пахарькова в начале 1952 года была направлена в наш город на должность помощника начальника политотдела по комсомолу. Она быстро ознакомилась с обстановкой и приступила к созданию комсомольской организации города.

Какая бы работа ни поручалась Любови Яковлевне – она была для нее важной, и она отдавала ей всю свою энергию и силы. Все делала с самым высоким накалом души, не терпела равнодушия. За всю ее трудовую деятельность не было случая, чтобы она не справилась с какой-либо работой или выполнила ее плохо, формально, без души.

Л.Я. принимала участие в создании и организации альпинистской секции города.

Последнее время Л.Я. работала в ОНТИ, возглавляла технический кабинет.

В 1968 году внезапно подкравшаяся тяжелая болезнь оборвала ее жизнь… .

Горожане до сих пор помнят эту энергичную, инициативную, трудолюбивую женщину. Много лет в городе проводились турслеты, посвященные памяти Любови Яковлевны. В Сарове живет средняя дочь Л.Я. Пахарьковой: Елена Игоревна Купреева. Мы встречались с Еленой Игоревной, и она любезно предоставила нам некоторые фотографии из семейного архива (см. Фотоприложение).

Сергей Ильич Ходакевич (см. Фотоприложение) оказался в нашем городе в 1950 году. Он был направлен для работы на будущий завод «Авангард», где в течение 10 лет (до 1961 года) возглавлял конструкторский ОГТ.

Из воспоминаний Владислава Каледина, который несколько лет проработал с Ходакевичем в КБ: «Сергей Ильич – ему тогда было 54 года – обращал на себя внимание своей внешностью: высокая массивная фигура, слегка сутуловат и с походкой человека, много ходившего пешком, коротко остриженные седые волосы. Особое внимание обращали на себя его руки, огромные кулаки, которые были наглядным воплощением физической мощи. Лицо прорезали глубокие морщины, которые придавали ему монументальный и тяжелый, на первый взгляд, вид. Однако за этой суровой маской скрывался мягкий, внимательный и чуткий человек» .

Анатолий Багров после выполнения задания по разведке урановой руды, в конце 1950 года, был направлен на объект (Арзамас-16), на завод № 3, цех 104, где с 1950 по 1962 год исполнял должность начальника цеха, начальника смены, старшего инженера ОГТ. Известно, что в августе 1951 года Багров проживал по адресу ул. Берии д. 4 кв. 7. В октябре 1962 года переведен в организацию п/я № 937 .

Нам стало известно, что в настоящее время жена Анатолия Багрова, Евгения Сидорова (тоже участница экспедиции в Мраморное ущелье 1949-50 г.г.) проживает в Москве. Она выразила согласие помочь в сборе материалов о группе альпинистов – участниках секретной экспедиции, прислать свои воспоминания. Самое главное — в составе московской экспедиции кроме 8 альпинистов (о которых упоминает Аркин Я.Г.) было еще два картографа:

Сидорова Евгения Сергеевна и Андронова Милитина Николаевна (жена Ходакевича С.И.). После завершения экспедиции они вместе со своими семьями были направлены на наш Объект (Саров).

IV . Экспедиция ЦДЮТ города Саров в 2002 году на урановый рудник в Мраморном ущелье Кодара

В июле 2002 года, в составе группы туристов города Саров, под руководством начальника ЦДЮТЭ А.В.Баринова, мы совершили поход 1 категории сложности и научно-исследовательскую экспедицию в горный район Северного Забайкалья – Кодарский хребет (основные результаты экспедиции изложены в докладе Юлии Боченковой на «III Школьных Харитоновских чтениях»: «Научно-исследовательская экспедиция на Кодар. Тайна Мраморного ущелья» в 2003 г. Доклад сделан под руководством В.Ф.Кузнецовой) . При выборе района экспедиции учитывались не только спортивные туристские возможности, высокие горы и красота природы, но также интерес, связанный с историей Мраморного ущелья, которое располагается среди гор Кодара, в 60 км от Байкало-Амурской магистрали (ст. Новая Чара), буквально в 10 км от высшей точки Забайкалья — пика БАМ (3072 м), (см. карты в приложении Д).

Целью нашей экспедиции в Мраморное ущелье было: посещение рудника, осмотр бывшего лагеря, проведение радиологических измерений, сбор образцов руды для музея ядерного оружия в г. Сарове. Кроме того, в связи с 50-летием основания секции альпинизма в нашем городе, необходимо было установить мемориальную доску в честь заслуженного мастера спорта по альпинизму – Л.Я Пахарьковой, которая работала в Мраморном ущелье.

На преодоление пути от Старой Чары до Мраморного ущелья нам потребовалось 3 дня. Мы шли по дороге, проложенной заключенными в конце 40-х годов прошлого века, вдоль долины реки Средний Сакукан. Сейчас эта дорога используется только туристами.

Чтобы добраться до уранового рудника в Мраморном ущелье, расположенном на высоте более 2000 метров, пришлось преодолеть подъем от долины реки по узкой, заросшей ольховником, тропе вдоль ручья Мраморного. Бывший лагерь заключенных расположен в гольцовой зоне, окруженной со всех сторон неприступными скалами, и представляет собой естественный природный капкан.

Первое, что нас поразило – это бараки, сохранившиеся даже спустя столько лет (см. Фотоприложение). Их четыре. В них располагались казармы охраны, столовая, общежития для вольнонаемных. Рядом с казармами сохранились маленькие обветшавшие домики – жилье для командирского состава . Поражает сохранность деревянных построек, возможно, это связано с очень низкой влажностью воздуха. На территории бывшего лагеря мы нашли предметы обихода заключенных: посуду, инструменты.

Чуть выше бараков охраны расположена зона заключенных, которая представляет собой огороженный колючей проволокой квадрат, примерно 300 на 300 метров . Сохранились одна сторожевая вышка. Бараки, в которых жили заключенные, разрушены до основания, по-видимому, селевым потоком.

Сам рудник (промзона) расположен выше лагеря (зоны з/к з/к). До него по вертикали около 100 метров. Подъем к руднику крутой, и часть пути идет по снежнику. Заключенным, чтобы добраться до промзоны, приходилось карабкаться в гору . К руднику подавалось электричество, о чем свидетельствует сохранившаяся вереница столбов ЛЭП. После подъема мы оказались на промышленной площадке: она расположена на высокой морене, окруженной отвесными скальными стенами, возвышающимися над рудником на сотни метров (см. Фотоприложение).

Мы обнаружили остатки подстанции, две шахты с надшахтными сооружениями на расстоянии около 100 м друг от друга. Невозможно с ходу разобраться: то ли входы в шахты забетонированы, то ли забиты снегом и льдом. Повсюду — брошенное оборудование: металлические детали механизмов, деревянные настилы, тачки, кирки. Также нами были обнаружены фрагменты металлического желоба, по которому руду спускали вниз. С помощью бытового дозиметра «Поиск-2М» мы провели радиационные измерения (замеры делала Кузнецова В.Ф.), результаты которых представлены в докладе Ю. Боченковой . Кроме того, мы отобрали 10 образцов гранитной породы на устьях двух, обнаруженных нами шахт, и вдоль настилов, по которым руда доставлялась на тачках к спусковому желобу. Как показали замеры, величина гамма-фона в промзоне на устье шахт в 5 раз выше по сравнению с такими же показателями, измеренными нами в Сарове и в поезде, и составляет 50 мкр/ч. Суммарный фон 10 образцов составил более 100 мкр/ч. Эти образцы мы упаковали в солдатский алюминиевый котелок (контейнер) и доставили при полном соблюдении правил радиационной безопасности (в наружном кармане рюкзака) для Музея ядерного оружия г. Сарова. Нёс образцы лично докладчик.

По нашей просьбе отдельные доставленные образцы были исследованы в Комплексном отделе прикладной радиохимии ИЯРФ-ВНИИЭФ (начальник А.А. Крыжановский) и в Отделении 43 ВНИИЭФ (начальник Г.Ф. Ходалёв).

Анализ в специализированных лабораториях подтвердил повышенный гамма-фон: от 60 до 260 мкР/ч вплотную к поверхности от двух образцов, наличие содержания урана в образцах: 0.16% и более. Заключение, данное специалистами, позволяет безопасно демонстрировать эти образцы в музее ядерного оружия на стеллаже за стеклом. Таким образом, измеренная концентрация урана в образцах с повышенным гамма-фоном соответствует заявленным в письме Берии данным о содержании урана в руде «нового месторождения урана» , и по существу, эти образцы являются урановой рудой «Ермаковского месторождения свинца».

Итак, научная экспедиция на Кодар, отобранные образцы, результаты анализа образцов руды показали, что в Мраморном ущелье на Кодаре действительно располагался лагерь заключённых (ОЛП), и велась добыча урановой руды.

Выводы

В результате изучения рассекреченных документов 1949 г. Атомного проекта СССР и материалов с воспоминаниями альпинистов, можно утверждать:

1. Подобранная Л.Я. Пахарьковой в октябре 1949 г. по заданию ПГУ группа альпинистов работала с декабря 1949 г. на урановом месторождении в Мраморном ущелье в самом сердце хребта Кодар, примерно в 10 км от высшей точки Забайкалья – пика БАМ (3072 м). Другое название месторождения – Ермаковское месторождение свинца. Месторождение находится в снежно-скальном цирке периметром около 700 м, образованном скальными стенами высотой около 250 м. Основание цирка – на высоте 2100 — 2300 м над уровнем моря. Из цирка вытекает ручей Мраморный, который является правым притоком реки Средний Сакукан. По долине реки Средний Сакукан проложена автомобильная дорога – около 50 км до ближайшего населенного пункта с. Чара и 60 км до станции БАМа – Новая Чара.

2. В состав группы альпинистов входило 8 человек:

Пахарькова Любовь Яковлевна,

Калашников Игорь Иванович,

Ходакевич Сергей Ильич,

Багров Анатолий Васильевич,

Аркин Яков Григорьевич,

Пелевин Василий Сергеевич,

Лапшенков Иван Дмитриевич,

Зеленов Владимир.

Кроме альпинистов в состав московской экспедиции на Кодар (территория Ермаковского рудоуправления) входило 2 картографа:

Сидорова Евгения Сергеевна,

Андронова Милитина Николаевна.

3. Основная работа – сплошной каротаж (разметка) всех стен цирка сеткой 2х2 метра (или даже 1х1) и зондаж всех точек пересечений геофизическими приборами (замеры радиометрами) с целью обнаружения выхода урановых жил.

4. Срок работы альпинистов: по Калашникову – 1,5 года, т.е. до лета 1951 года; по Аркину – 9 месяцев, т.е. до осени 1950 года. Анализ имеющихся документов показал, что экспедиция длилась с декабря 1949 до осени 1950 года, поэтому, по-видимому, прав Я.Г. Аркин.

5. После выполнения правительственного задания Я. Аркин и В. Пелевин вернулись в Москву, а шестеро участников экспедиции (Л. Пахарькова, И. Калашников, А. Багров, Е. Сидорова, С. Ходакевич и М. Андронова) были направлены в Арзамас-16 (Саров). Логично предположить, что В. Зеленов и И. Лапшенков оказались в Челябинске-40 (Озерск).

6. Изученные документы и материалы, результаты экспедиции «Кодар-2002» послужат основой оформления специальной выставки в Музее ядерного оружия в г. Сарове (Музей ВНИИЭФ).

Список использованных источников

1. Советский атомный проект. Конец атомной монополии. Как это было … 2-е изд., исправл., — Саров, РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2000г, 215 стр.

2. Т.И.Горбачева, В.А.Тарасов, В.Т.Солгалов и др. Научный руководитель . Саров – Саранск, тип. «Красный октябрь», 2004г, 236 стр.

3. Ядерный центр России – Саров . РФЯЦ-ВНИИЭФ под ред. Р.И.Илькаева, Саров – Саранск; тип. «Красный октябрь», 2001г, 316 стр.

4. Круглов А.К. Как создавалась атомная промышленность в СССР . – 2-е изд., испр. – М.: ЦНИИатоминформ, 1995г, 380 стр.

5. Пестов С. В. Бомба. Тайны и страсти атомной преисподней . С-Петербург: «Шанс», 1995г., 425 стр.

6. Атомный проект СССР: Документы и материалы . в 3-х томах, под общей ред. Л.Д.Рябева, т.2 «Атомная бомба. 1945-1954. Книга 4»., Министерство по атомной энергии; отв составитель Г.А.Гончаров – Саров, РФЯЦ-ВНИИЭФ, М.: Физматлит, 2003г, 816 стр.

7. Остриянская Н.Л. Комиссар , газета «Городской курьер» №44, Саров, 31 октября 2002г.

8. Ломтев А.А. Секретное задание , газета «Саров», Саров, 25 сентября – 1 октября 1993г.

9. Калашников И.И. Пахарькова Любовь Яковлевна , 13.10.69г. (краткая биография). Архив Л.Я. Пахарьковой в городском музее г.Сарова

10. Барановский И. Восхождение к урану «Народная газета», 27 августа 1993г.; перепечатка «Северная правда» 7 сентября 1993г.

11. Малкова Е.М. Письмо с воспоминаниями Е.М.Малковой о работе в Мраморном ущелье в 1950-1951гг. Архив Каларского краеведческого музея, Новая Чара, Читинской обл.

12. Олесницкий А.Б. Это – Кодар!, газета «Городской курьер» №33, Саров, 15 августа 2002г.

14. Аркин Я.Г., Захаров П.П. Люди в горах. Беседы об альпинизме. , -М: Физкультура и спорт, 1986г., 272 стр.

15. Справка о проведении гамма-спектрометрического анализа образцов гранитных пород. , Дружинин А.А., Максимов М.Ю., Михеев В.Н., Балуева Н.С., утв. Крыжановским А.А. 28.11.02г.

16. Заключение о радиационной безопасности образцов гранита . Петрова С.А., утв. Ходалевым Г.Ф. 03.03.03г.

17. Российский Вестник Детско-Юношеского туризма и Краеведения №4 (48) 2003г.

18. Каледин В.В. Дней моих листопад. Саров, Саранск. 2002, 156 с.

19. Личное дело А.В.Багрова. Архив завода «Авангард-ВНИИЭФ». Город Саров.

20. Федоренко Ю.С. Время и место . Москва, 2004, 105 стр.

21. Научно-исследовательская экспедиция на Кодар. Тайна Мраморного ущелья . Работа ученицы 10 кл. школы №20 г Сарова Боченковой Юлии под руководством педагога д/о ЦВР Кузнецовой В. Ф., г. Саров, 2003 г.

22. Воробьев С. А. А я опять иду под рюкзаком: Очерки и рассказы. – Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1999.- 224 с.

23. Сунгоркин В. и др. «Мраморное ущелье» (29.01.89 г.), «Мраморная пыль» (25.04.89 г.), «Мраморное станет заповедником» (11.07.89 г.), «Дорога в Мраморный» (28.10.89 г.) — Газета «Комсомольская правда».

24. Штюрмер Ю. А. Кодар, Чара, Удокан — северное Забайкалье . Издательство «ФиС» серия «По родным просторам», Москва, 1969, 112 с.

25. Курукина Г. Вы еще не были на Кодаре?! Газета «Вольный ветер». №53, 2002 Г.

26. Котельников Г. Н. Ядерная геология . Краткий справочник инженера-физика. Ядерная физика. Атомная физика. Составитель к.т.н. Федоров Н.Д. – Москва, Госатомиздат, 1961 г., 508 с. .

27. Здорик Т. Б., Матиас В. В., Тимофеев И. Н., Фельдман Л. Г. Минералы и горные породы СССР. Отв. ред. А.И. Гинзбург. М., «Мысль», 1970, 439 с. с илл.; 24 л. илл., 4 л. табл. (Справочники-определители географа и путешественника).

Приложение А

Приложение Б

Приложение В

Приложение Г

Приложение Д

Карта схема Станция Чара — пик БАМ

Фотоприложения

Альпинисты

Л.Я. Пахарькова

Пахарькова. 1948 г.

Калашников и Пахарькова на Кодаре, 1950 г.

Пелевин, Таня Пахарькова, Л. Пахарькова, Аркин, Лена Пахарькова. Москва, ноябрь 1950 г.

Гончарова Г.С., Андронова М.Н., Ходакевич С.И., Гена и Таня (дети Багрова и Сидоровой), Сидорова Е.С., Гончаров П.С.

Ходакевич

Фотографии Кодар — 2002

Участники экспедиции «Кодар-2002» на станции Новая Чара БАМа

Разрушенный мост через р. Средний Сакукан у «входа» в Мраморное ущелье хр. Кодар (высота ~1500 м)

У могилы геолога Нины Азаровой в начале подъёма в мраморное ущелье

«Посёлок» Мраморный: четыре крупных строения — это казармы охраны, столовая, общежития для вольнонаёмных (высота ~2000 м)

Участники экспедиции «Кодар-2002» у мемориальной доски, установленной в честь Л. Пахарьковой

В «жилой зоне» посёлка мраморный. Видна долина ручья Того на фоне столбов ЛЭП

Вид от «жилой зоны» на «зону заключённых». Сохранилась одна из вышек по периметру забора «колючки» 300 х 300 м. «Стены» 250-350 м высотой замыкают цирк и промышленную зону на морене, туда ведут столбы ЛЭП

Осмотр «жилой зоны» и вспомогательных строений лагеря

Территория подстанции в промышленной зоне уранового рудника на морене (высота ~2300 м)

Вид с морены (из промышленной зоны около спускового жёлоба) на висячую долину Того. Ручей того — левый приток р. Средний Сасукан. Хорошо просматриваются окрестные вершины хр. Кодар

Вот так добытая в шахтах урановая руда в тачках по деревянным настилам доставлялась к спусковому жёлобу и сбрасывалась с морены вниз на ~100 м

На заднем плане на фоне снежника видны остатки надшахтного сооружения одной из двух шахт, расположенных на морене

Отбор образцов гранитных пород с повышенным гамма-фоном с помощью бытового дозиметра «Поиск-2М» в промышленной зоне у настилов и шахт

Отобранные образцы, суммарный фон которых превысил 100 мкр/ч. Два из этих образцов оказались с повышенным содержанием урана, т.е. образцами урановой руды

Мраморное, общий план

Фотографии похода 6 категории сложности по Кодару Баринова А.В. 2006 года

Вход в цирк Мраморного ущелья

Посёлок Мраморный

А.В. Баринов у мемориальной доски Пахарьковой

Мемориальная доска

Крест у жилой зоны

Вид от зоны заключённых ОЛП № 1 «Гора» Борского ИТЛ на посёлок Мраморный на фоне висячей долины Того

Благодарности

В. Демидова на заключительном заседании

Международной научной конференции

«VI Школьные Харитоновские чтения»

(февраль 2006 г., г.Саров)

Представленный доклад является итогом почти 5-летней работы, помощь в которой оказывал большой коллектив сотрудников различных организаций, специалистов и просто граждан России, неравнодушных к нашей истории.

1. Прежде всего, благодарность организаторам и участникам экспедиции «Кодар-2002», сотрудникам Центра Детско-Юношеского туризма г. Сарова и его начальнику, руководителю экспедиции «Кодар-2002»,- Баринову Александру Вениаминовичу.

2. Большое спасибо педагогу школы 15 г. Сарова Ямананеву Валерию Михайловичу за первые материалы о Мраморном и экспедиции альпинистов.

3. Благодарим сотрудников редакции газеты «Саров» за допуск к своим архивам и редактора Ломтева Александра Алексеевича, который первый в Сарове в своей статье «Секретное задание» 25 сентября 1993 г. рассказал об экспедиции альпинистов.

4. Благодарим Ветеранов Саровского альпинизма:

Сухорукова Альберта Трофимовича, Орлова Николая Ивановича, Егорова Леонида Алексеевича, Малыхина Юрия Михайловича – за полезные советы и обсуждения.

Благодарим Ветеранов Саровского туризма: Малышева Николая Петровича и Модянова Николая Алексеевича за полезные сведения по Чаре, Кодару и Удокану.

5. Благодарим сотрудников Библиотеки им. Маяковского г. Сарова за предоставленные материалы из архива газеты «Комсомольская Правда» по истории Мраморного ущелья.

6. Благодарим сотрудников городского музея г. Сарова за представленные материалы из архива Л.Я. Пахарьковой, особая благодарность — директору музея – Остриянской Нине Леонидовне, без деятельного участия которой данная работа не могла быть выполнена.

7. Благодарим сотрудников архива завода Авангард – ВНИИЭФ предоставивших доступ к личным делам Заслуженных мастеров Спорта СССР по альпинизму – Ходакевича С.И. и Багрова А.В. Особая благодарность — поэту и прозаику Сарова – Каледину Владиславу Васильевичу, – его уже, к сожалению, нет с нами, – который первый в Сарове написал о своем начальнике Ходакевиче С.И. и помог с доступом к архиву завода Авангард – ВНИИЭФ.

8. Благодарим сотрудников архива ВННИЭФ, предоставивших доступ к личным делам Пахарьковой Л.Я. и Калашникова И.И.

9. Благодарим редакционную коллегию и составителей книг «Атомный проект СССР. Документы и материалы» под общей редакцией Льва Дмитриевича Рябева. Особая благодарность Павлу Петровичу Максименко и Маргарите Ивановне Феодоритовой за материалы по Ермаковскому Рудоуправлению.

10. Благодарим семью Гончаровых – Галину Сергеевну и Петра Семеновича, друживших семьями в 50х-60х годах с семьями Ходакевича и Багрова, за предоставленные материалы и фотографии. К сожалению, Петра Семеновича — уже нет с нами.

11. Благодарим Шишканова Петра Васильвича – жителя п. Новая Чара Каларского района Читинской области, приславшего уникальные материалы по истории Мраморного.

12. Благодарим дочь Пахарьковой Л.Я. и Калашникова И.И. – Елену Игоревну Купрееву за предоставленные сведения и фотоматериалы о родителях и их друзьях – альпинистах.

13. Благодарим вдову Багрова А.В. Евгению Сергеевну Сидорову – участницу московской экспедиции 1949-1950гг на Кодар, на территорию Ермаковского Рудоуправления за предоставленные материалы и воспоминания.

14. Благодарим сотрудников ИЯРФ – ВНИИЭФ за анализ образцов руды уранового месторождения Ермаковского Рудоуправления.

15. Благодарим сотрудников Отделения 43 ВНИИЭФ за исследования на безопасность демонстрации образцов урановой руды в музее ядерного оружия ВНИИЭФ.

16. Благодарим педагогический коллектив гимназии 2 г. Сарова за всемерную поддержку при подготовке доклада на Школьные Харитоновские Чтения.

17. Благодарим Оргкомитет Шестых Школьных Харитоновских Чтений, всех участников — за высокую оценку нашей работы. Большое спасибо членам комиссии секции «Краеведение» Подурцу Алексею Михайловичу и Агапову Анатолию Александровичу.

18. Особая благодарность моему руководителю, сотруднику ЦВР г. Сарова, руководителю моей группы в экспедиции «Кодар-2002» — Кузнецовой Валентине Федоровне.

19. Без деятельной помощи моих родителей Демидовых Алексея Александровича и Марины Алексеевны эта работа вряд ли была бы выполнена.

20. Надеемся на плодотворное сотрудничество с Музеем ядерного оружия ВНИИЭФ и конкретно с директором – Лукьяновым Виктором Ивановичем и Колесовой Ольгой Александровной по организации экспозиции в музее по результатам нашей работы.

Поначалу при разработке урановых месторождений не хватало транспорта, технического оснащения. Первопроходцы по памирским горным тропам перевозили руду на ишаках и верблюдах. Защитных средств зачастую не было, урановую руду бурили так же, как и угольную, перфораторами. Использовался старательский (поверхностный) и шахтный способы добычи. Заключенные какое-то время в этих работах действительно задействовались (но это были отнюдь не смертники, контингент подбирался разный, от уголовников до политических), но подобные разработки требовали определенной шахтерской квалификации.

Чаще зеки трудились на поверхности, а в забои же, главным образом, спускались те же геологи. Платили им на 20% больше, чем обычным представителям этой профессии. В 70-е годы шахтер на урановом руднике мог заработать порядка 900 рублей. Заключенным, задействованным непосредственно в шахтных работах, при выполнении полуторной нормы засчитывали год срока за три. Среди энтузиастов-уранодобытчиков было немало стахановцев, выполнявших по две и более нормы за смену. Им давали ордена и звания, но в документах предпочитали не писать, за какие именно заслуги – разработки месторождений урановой руды велись в режиме строгой секретности, даже сам уран запрещалось так называть – часто его именовали просто «первый».

Урановые шахты часто не имели хорошей вентиляции и системы безопасности – шахтеры каждый день находились под угрозой обвалов, затоплений, регулярно получая дозы облучения при работе с радиоактивным сырьем. Позднее стали использоваться дозиметры (счетчики Гейгера) для измерения уровня радиации. В шахтах с почти километровой глубиной была очень высокая температура, доходившая до 50 градусов.

Жили шахтеры вблизи от месторождений. К примеру, город Краснокаменск в Забайкалье, когда-то бывший геологическим поселком, в свое время стал крупнейшим центром по добыче урановой руды в Советском Союзе.

Одним из широко распространенных мифов в СССР был миф про "урановые рудники" -- якобы приговорённых к смерти на самом деле отправляли на урановые рудники. И вот по этому поводу расскажу я вам. мои уважаемые френды, байку из моей жизни в СССР.

Лет тридцать назад я был молодым, полным сил и энергии студентом физического факультета Красноярского университета, мечтавшим стать геофизиком и всё свободное время я проводил в тайге. Летом этой тайгой чаще всего были верховья реки Мана, место потрясающее по красоте, есть у меня пост с фотографиями тех мест -- -- можете посмотреть.

Ходил я как правило один, но на стоянке обычно кто-нить да оказывался. А поскольку человек в тайге. когда до ближайшего жилья несколько десятков а то и сотен километров поневоле становится общительней, то, как правило, на стоянке все очень быстро сбивались в одну кампанию и вечером дружно поедали уху у одного костра и из одного котелка и разливая водку по всем кружкам из одной бутылки.

И вот как-то в одной такой стихийно сложившейся кампании, после двух или трех опустевших бутылок водки на пятерых,я стал рассказывать или как тогда говорили "травить" различные истории и в том числе заговорил о тех самых "урановых рудниках". Сидевший рядом со мной мужик лет пятидесяти пяти хмыкал чего-то себе под нос, хмыкал и в конце концов не выдержал и перебил меня -- "Урановые рудники, урановые рудники. Да кому они нужны, эти урановые рудники. А даже если и есть такие рудники -- какой от них вред может быть? Ты вон каждый день мимо урановых карьеров ходишь -- и ничего с тобой не случилось до сих пор." Я опешил-- "Как мимо урановых карьеров? Где?" -- "А вот по сопкам правого берега видел карьеры? Это они и есть".

Сопки Правого берега Красноярска и правда изрезаны карьерами, причем величина этих карьеров впечатляет. На фото справа вверху виден один из них. И чтобы понять его размер, могу сказать, что высота "среза" склона -- около 300 метров и еще примерно настолько же карьер уходит вниз. И таких карьеров штук пять или шесть.

Вот только нам всегда говорили, что это карьеры цементного завода и добывают из них известняк, из которого потом делают цемент -- что я, собсснно, своему оппоненту тут же и изложил. Он еще раз хмыкнул и сказал -- "А ты знаешь, где я работаю? Я зам. начальника отдела снабжения на ХМЗ. Так вот, известняк из карьеров и правда везут на цементный, но только ПОСЛЕ того, как его обработают у нас, на ХМЗ. А у нас из него извлекают так называемую "урановую смолку", из которой потом добывают диоксид урана. И никаких сверхсекретных "урановых рудников" не надо -- уран добывают прямо на виду у миллионного города." Я что-то совсем офигел и говорю -- "Погоди, погоди -- то есть цемент делают из радиоактивного известняка? И куда этот цемент потом идет?" -- "Куда, куда? Дома строят в Красноярске, куда же еще..."

Где-то с месяц после этой пьянки на Мане я ходил под впечатлением этого рассказа и даже пытался как-то пролезть в карьеры ХМЗ со счетчиком Гейгера, спертым в одной из лабораторий родного физфака, но там оказалась вполне себе профессиональная охрана, а шпион из меня был фиговенький. Да и не до такой степени мне хотелось все это разузновать, чтобы рисковать возможной судимостью за измену родине в форме шпионажа в пользу какой-нить из зарубежных стран. Потом один из моих физфаковских преподавателей как-то на семинаре между делом спокойно так подтвердил, что да, ХМЗ производит концентрат урана, из которого в "девятке" (так тогда называли "закрытый" город Железногорск в тридцати километрах от Красноярска) делают оружейный плутоний. Я как-то успокоился, решил что раз все об этом знают, значит ничего в этом страшного и правда нет.

Но вот что странно. С тех пор прошло много лет. Уже давно нет СССР, уже давно раскрыты все или почти все бывшие военные тайны. Вот такую информацию можно прочитать на официальном сайте госкорпорации "ТВЭЛ":
ОАО «Химико-металлургический завод» в Красноярске - одно из предприятий ядерно-топливного цикла, специализирующееся на производстве порошка диоксида урана ядерного керамического сорта и лития (гидроокиси лития). Сопутствующим производством является извлечение щелочных металлов (калий, цезий, рубидий, галлий).

А вот такую на сайте Железногорского ГХК:
"ГХК -- Федеральное государственное унитарное предприятие в составе Государственной корпорации по атомной энергии «Росатом». Это уникальное предприятие с подземным расположением основных ядерных производств, не имеющее аналогов в мире. Основное назначение ГХК до 1995 года - выполнение государственного оборонного заказа по производству плутония для ядерного оружия ."

Но вот никакой информации о добыче урана открытым способом в карьерах прямо на границе города Красноярска НИГДЕ НЕТ. Более того, во всех специальных текстах утверждается, что месторождений урана в Красноярском крае, а тем более в самом Красноярске НЕТ и никогда не было. А самые ближайшие месторождения -- в Забайкалье, за полторы тысячи километров. Так добывали уран в Красноярске или нет? А если нет, откуда тогда бралась руда для производства того самого "порошка диоксида урана ядерного керамического сорта"? Неужели везли из Забайкалья?

Валерий Янковский

Первые дни поистине каторжных работ незабываемы. В 6 утра мигает горящая всю ночь лампочка, на улице - как молот по затылку - удары в подвешенный на столбе рельс - подъём! Бегом в туалет, бегом в столовую, завтрак - черпак баланды, полпайки, полусладкий жёлтенький чай - и развод!..
В двух километрах от лагеря - рабочая зона в оцеплении. Там свален инструмент: ломы, лопаты, кайлы. За них - драка: нужно выбрать что понадежнее - легче будет выполнить проклятую норму. От кузницы двигаются уже без строя, конвой ушёл в оцепление.

Валерий Янковский

Заключенный Чаунлага в 1948-1952.
Из книги "Долгое возвращение":

На косогоре идет добыча руды открытым способом. У каждого кайло, лопата, тачка. Нужно накайлить, загрузить и катить вручную по узким шатким трапам сотню-полторы метров. Там вывалить содержимое тачки в бункер и гнать ее по параллельно проложенным трапам обратно, к забою. Норма за 12-часовую смену, считая дорогу от лагеря и обед, - сорок тачек.Первые три дня - гарантийные 600 граммов хлеба, а дальше от выработки, до 900. Не выполнивший после трех дней задание зек становится штрафником, это значит - 300 граммов хлеба. Такие в большинстве обречены, ибо выполнить норму голодному совсем не под силу.

Валерий Янковский

Заключенный Чаунлага в 1948-1952.
Из книги "Долгое возвращение":

В шахтах работали как лошади. Взорванную в забое породу насыпали в разрезанные по длине железные бочки на санках, за сотню-две метров волокли к выходу, опрокидывали в бункер для выдачи на-гора. Дно штрека полагалось присыпать снегом из вентиляционных шурфов, но это часто не исполнялось, и люди-кони, надрываясь, тащили груженные рудой санки по каменистой дорожке. Да еще при коптилках - редко расставленных консервных банках с фитильком в солярке. А бригадирские шестерки - самая мразь - делают карьеру, орут, размахивая палками: «Давай, шевелись, падлы!» Тех, кто огрызался, скопом «учили» после работы уже в бараке. И никто не заступался. Такой режим был выгоден начальству, негласно поощрялся.

Валерий Янковский

Заключенный Чаунлага в 1948-1952.
Из книги "Долгое возвращение":

В первую зиму на Чукотке большинство рядовых зеков были обуты в бахилы. Это рукава от актированных телогреек, пришитые к обрезку старой автомобильной покрышки, которая все время норовила уползти вперед. Нужно было дожить до завтра и, главное, что-то съесть. Бесконечно и беспросветно тянется в лагере заполярная зима. Особенно для тех, кто работает под землей. Четырехчасовой, но без солнца, серенький день занимается и угасает незаметно. Хорошо, если увидишь звездочку на разводе или по дороге после смены. В основном - мутное, темное, скорбное небо, с которого беспрерывно сыпется мелкий, нудный снежок.