С остоявшийся 10 мая 1941 г. полет Рудольфа Гесса, заместителя Гитлера, по нацистской партии, с миссией мира в Англию остается одним из наиболее странных эпизодов второй мировой войны. События, связанные с предупреждением Черчилля и угрозами Криппса относительно сепаратного мира, дают тот самый ключ к всепоглощающей озабоченности Сталина делом Гесса, который так долго искали. Эти события проливают новый свет на ошибочную советскую оценку английских и германских намерений накануне 22 июня 1941 г. Сосредоточившись на германо-советском сотрудничестве в 1939 - 1941 гг., историки не обращали внимание на имеющий столь же важное значение страх перед перспективой заключения англо-германского мира. Этот страх, как представляется, серьезно ограничил способность Сталина к анализу информации и способствовал параличу, становившемуся все более очевидным по мере приближения германского нападения.

Гесс в определенной степени стал играть роль козла отпущения за ошибки в оценке намерений Германии, допущенные не только Сталиным, но и рядом политиков и военных. Из-за того, что взаимная подозрительность так и не исчезла на протяжении всей войны, Гесс оказался в опасном амплуа потенциального эмиссара. Все это объясняет настойчивое требование советской стороны держать его в тюрьме в Шпандау до самой смерти, которая наступила много лет спустя после освобождения остальных военных преступников. Впервые гипертрофированные подозрения Сталина проявились осенью 1942 г. Он обвинил Черчилля в том, что тот ведет курс на поражение России в войне, отказываясь открыть второй фронт и прерывая отправку северных конвоев в Россию, а также «по вопросу о Гессе, которого Черчилль, по-видимому, держит про запас...». Криппсу, тогда члену Военного кабинета, было поручено подготовить самый полный и точный отчет о деле Гесса, который, к сожалению, не успокоил Сталина. Может быть, это произошло потому, что, по настоянию цензора, были сняты упоминания о беседах, которые лорд Саймон и лорд Бивербрук вели с Гессом в 1941 г., хотя Сталину эта информация была хорошо известна.

Сталинская интерпретация дела Гесса проявилась во время визита Черчилля в Москву в октябре 1944 г. После того как поделили Восточную Европу на точно определенные зоны влияния, выпили и поужинали, Сталин поднял вопрос о Гессе. Черчилль изложил эту часть беседы с юмором, но в то же время точно:

Гесс считал, что он мог спасти Англию для Германии. И вот Гесс, которому вообще было запрещено управлять самолетом из-за его безумия, сумел завладеть самолетом и прилететь. Он надеялся при помощи герцога Гамильтона - главного камергера короля - попасть прямо к королю! Тут Сталин довольно неожиданно предложил тост за британскую разведку, которая заманила Гесса в Англию. Он не смог бы приземлиться, если бы ему не подавали сигналов. За этим делом должна была стоять британская разведка.

Черчилль негодовал, протестовал, но Сталин был категоричен и не изменил своего мнения. Он просто заявил, что британская разведка могла и не сообщить Черчиллю всю правду. Русская разведка, по словам Сталина, «часто не информирует Советское правительство о своих замыслах и докладывает только после того, как дело сделано...».

Советские историки и политики, а особенно КГБ, продолжают поддерживать эту версию. Она, кстати, совпадает с похожими теориями о заговорах, получившими признание на Западе. За последние годы распространялись просто фантастические теории, начиная от предположений о том, что в Англию прилетел на самом деле не Гесс, а его «двойник», и кончая обвинениями в том, что Гесс не умер в тюрьме естественной смертью, а был отравлен своими тюремщиками. Показательной в этом жанре стала вышедшая в 1991 г. и немедленно переведенная на русский язык книга американского историка Дж. Костелло «Десять дней, которые спасли Запад». В книге собраны и увековечены различные теории о заговорах. После выхода книги они были поставлены под сомнение в связи с рассекречиванием летом 1992 г. закрытых британских архивов о деле Гесса.

Костелло пытается доказать, что либо Гесс прибыл в Англию с молчаливого согласия Гитлера, либо это был заговор британской разведки, заманившей его в Шотландию. В основе своей книга состояла из ничем не доказанных утверждений, основанных исключительно на косвенных доказательствах. В этом ключе, например, Костелло утверждал, что массированные бомбежки Лондона и здания парламента в особенности в ту самую ночь, когда Гесс прилетел в Англию, были умышленно скоординированы с временем миссии Гесса. Это предположение уже выдвигалось в прошлом и большинство историков некритически его восприняли. Но ведь после прилета Гесса бомбежки не были прекращены! Точно так же Костелло заявлял, что шестичасовая задержка с представлением доклада герцога Гамильтона была вызвана тем, что «высшие власти уже знали» о состоявшемся или ожидавшемся прибытии Гесса, или тем, что «он выполнял секретный приказ». Слова из драматического послания Черчилля Рузвельту: «Мы находимся в решающем пункте войны; грандиозные процессы застыли, но неизбежно примут четкие очертания», Костелло естественно интерпретировал как сообщение о предстоящем нападении на Россию, которое Черчилль якобы получил от Гесса. На самом же деле они относились к битве за Крит и к положению на Ближнем Востоке.

Однако наиболее пикантным в сюжете с Костелло явилось то, что доказательствами автора снабдил такой источник, как - хотите верьте, хотите нет - КГБ. Такой поворот событий поистине захватывает дух. В 1990 году, накануне Дня благодарения, в Нью-Йорке на стол Костелло лег запечатанный синий пакет с документами. В нем оказались фотокопии шифрованных сообщений НКВД, а также докладов о Гессе, готовившихся для Сталина. В этой пачке были также и материалы, переданные советской разведке в Лондоне главой чехословацкой военной разведки полковником Ф.Моравецем. В московской штаб-квартире КГБ были представлены: «Подлинные, переплетенные дела Гесса и Моравеца», дело Гесса №20566 (кодовое название- «Черная Берта»). «По оперативным причинам» были закрыты бумажными полосками только с полдюжины абзацев из 400 страниц дела. Костелло стал, сам не подозревая того, орудием воскрешения старых ложных версий о деле Гесса. Одно только непонятно - почему из всего этого богатства Костелло решил использовать только пару документов.

Окончательный вывод советской службы безопасности, который Сталин полностью принял, состоял в том, что Гесса действительно заманила в Англию британская разведка и, возможно, даже Черчилль об этом заранее не знал. Российская служба безопасности придерживалась этой точки зрения до последнего времени. В 1991 г. ведущий теоретический журнал советских вооруженных сил опубликовал на видном месте статью малоизвестного немецкого историка, повторяющего эти ничем не подкрепленные утверждения. Журнал даже счел необходимым воспроизвести крупным шрифтом заголовок статьи тех дней из одной английской бульварной газеты (как будто простое воспроизведение может доказать достоверность аргументов): «Сообщается о неожиданном захвате Гесса в ловушку, подстроенную английской “Сикрет Сервис”». В редакционной статье журнала высказывалось предположение, что целью англичан было вселить в немцев надежду на то, что нарождающееся шотландское революционное движение может быть использовано, как только начнется война против России. Они с гордостью предъявили русским читателям последствия «игры, которую английская разведка затеяла с нацистами». Теорию о заговоре широко поддерживают в Москве. Делается вывод, что Гесс «держал (англичан) за горло. Он терроризировал английское правительство простой, но по-своему гениальной мыслью: или вы соглашаетесь на союз с нами, или мы заключаем военный союз с Россией и уже в таком качестве продолжим войну против вас».

КГБ был не единственным, кто стал жертвой этой ошибочной версии. Очевидно, что американский военный атташе в Лондоне был введен в заблуждение таким же образом. Он был столь уверен в себе, что представил своему начальству в Вашингтоне доклад, назвав его подробным и (поэтому) точным воспроизведением содержания разговоров, которые англичане вели с Гессом. Составляя доклад, полковник Ли находился под сильным воздействием распространявшихся в Лондоне слухов о надвигавшейся войне на Востоке. Поэтому он объединил эти два вопроса. «Гесс», авторитетно писал он в заключении, «прилетел к герцогу {Гамильтону}, чтобы сообщить ему, что Германия намеревается воевать с Россией». Затем он приводил слова Гесса, сказавшего своему следователю, что Гамильтон «мог пойти к королю и рассказать ему о наших планах воевать с большевиками, и король мог бы заключить с нами мир». Этот источник, который предположительно подтверждается документами КГБ, был использован Костелло для подтверждения этой не соответствующей действительности интерпретации миссии Гесса.

К настоящему времени читателю должно быть известно, что английская разведка абсолютно не верила в неизбежность войны между Россией и Германией. Наоборот. Она прогнозировала германо-советское соглашение, и поэтому приписываемые ей мотивы для заманивания Гесса оказываются несостоятельными. 18 тысяч страниц документов по делу Гесса, рассекреченных летом 1992 г. Британской архивной службой рисуют картину, разительным образом отличающуюся от той, которую представляет жалкая подборка бумаг КГБ, в свое время опубликованных с таким шумом. Новые английские документы разоблачают умышленную кампанию дезинформации, которую проводила британская разведка. Эта кампания дала осечку; в результате чего ошибочное истолкование дела Гесса, создавшееся в то время в России, так и сохраняется до сих пор.

Различные теории о заговорах исходили из того очевидного допущения, что в обширных собраниях документов, хранящихся в закрытых британских архивах, укрывается сенсационная и очень щекотливая информация. Под нажимом ведущих английских историков разведки английское правительство в конце концов полностью раскрыло архивные материалы, связанные с делом Гесса. Вот тогда-то приверженцев теории о заговорах постигло разочарование. Это обширное собрание фактически подтверждает два основных тезиса версии дела Гесса, изложенной в мемуарах Черчилля. Он писал, что Гесс «прибыл к нам по своей доброй воле, и, хотя не имел полномочий, он был до некоторой степени посланцем». Его вторая посылка, самая важная для нашего рассказа, состоит в том, что «учитывая, сколь близок был Гесс к Гитлеру, поражало, что он не знал (а если знал, то не сообщил нам), о приближавшемся нападении на Россию...». Однако в архивных материалах содержится потрясающее открытие, о котором до сих пор можно было только догадываться по отдельным намекам в отрывочных свидетельствах. Речь идет о том, что английские Форин оффис и разведка пытались путем манипулирования делом Гесса оказать давление на Россию, чтобы она отдалилась от Германии. Воздействие этих акций на Москву, несомненно, является гораздо более важным, чем те проблемы, которые легли в основу теорий о заговорах.

Миссия

Гесс вылетел в 5.45 вечера 10 мая 1941 г. из Аугсбурга на самолете «Мессершмитт» Вf110, который англичане называли ME 110. Для смелого полета и управления самолетом требовалось высокое мастерство пилота. Гесс прыгнул с парашютом в Шотландии, в Иглшеме, после наступления темноты. На нем был мундир капитана германских ВВС. Гесс приземлился в 12 милях от имения герцога Гамильтона. Позже утверждали, что он привез официальные предложения о мире. Однако на самом деле при нем не оказалось вообще никаких документов - лишь фотографии его самого и сына, а также визитная карточка знаменитого геополитика, профессора Карла Хаусхофера. Сын Карла Хаусхофера Альбрехт, скорее всего, и был инициатором этой миссии.

Опубликованные к настоящему времени архивные материалы доказывают, что английские королевские ВВС Гесса не ждали. Не было его умышленного пропуска английскими ПВО. Да и не была ПВО этого района столь мощной, как об этом часто писали. На самом же деле самолет Гесса засекли около 10 часов вечера на высоте 15 тысяч футов. На его преследование пошли два «Спитфайра», патрулировавших в этом районе, но они в конечном итоге потеряли его из виду, так как их скорость была меньше, чем у самолета Гесса. К тому времени, когда Гесс достиг западного побережья Шотландии, его преследовал еще и ночной истребитель «Дифайэнт». Он уже почти настиг «Мессершмитт», но в этот момент Гесс спрыгнул с парашютом.

Если, как утверждают Костелло и другие, Гесса на самом деле ожидали бы люди «Сикрет интеллидженс сервис» (предшественница МИ-6 - военной контрразведки), то это было бы очевидно из того, какой прием был бы оказан ему в первые же часы после его прибытия. Вспомним, что Гесс приземлился поразительно близко от поместья герцога Гамильтона, и если бы его ждали, то не «потеряли» бы на несколько часов. Однако его появление вызвало неразбериху и замешательство. Сведения о приземлении Гесса на парашюте поступили в силы местной обороны из полицейского участка в Гиффноке. Полицейских же, в свою очередь, информировали прохожие. Полиции сообщили также, что в 23.12 около Иглшем Хаус разбился какой-то самолет. Захват Гесса абсолютно не координировался. Офицер, который жил неподалеку от места событий, взяв с собой двух солдат-артиллеристов из расположенного рядом военного лагеря, отправился к месту падения самолета. К тому времени Гесса уже схватили и держали в доме работника фермы, в чей двор он опустился на парашюте. Через некоторое время Гесса, назвавшегося Альфредом Горном, отвезли на машине в штаб сил местной обороны. Шло время. Наступила полночь. Тогда командование сил местной обороны обратилось в штаб Аргил-сатерлендского хайлендского полка с просьбой прислать конвоиров для отправки «летчика» в расположение армейской части, чтобы его держали там. Из всего этого совершенно ясно, что Гесса никто не ждал. Ведь дежурный офицер приказал полиции оставить Гесса на ночь в камере полицейского участка Гиффнока, несмотря на возражения, что Горн, вроде бы, «важная птица и военным надо бы им заняться». Служебное расследование, позже проведенное военной разведкой, вскрыло серьезные упущения в обращении с Гессом. Этого не случилось бы, если бы его прибытие в Англию было действительно организовано МИ-6. Так, например, ничего не было сделано, чтобы установить, что пленный, назвавшийся Горном, является офицером, и поэтому его и допрашивать следует соответствующим образом. Разведка ВВС абсолютно проигнорировала информацию, представленную ей в час ночи 11 мая. А это было заявление пленного о том, что он является важным лицом и желает сделать сообщение. В конце концов военные согласились принять пленного, - но только после того, как им сообщили, что у «летчика» есть информация для герцога Гамильтона и что он, т.е. «летчик», готов говорить с компетентными людьми. Инспектор сыскной полиции, который прибыл, чтобы забрать Гесса, удалился - проведя свое собственное расследование и осмотрев вещи Гесса.

Допрос вели с помощью какого-то капитана Дональда, случайно оказавшегося поблизости в момент, когда привезли Гесса. А Дональд прихватил с собой переводчика, который оказался сотрудником польского консульства в Глазго, Романом Батталья. «Просто не верится», разражается упреками «С» (псевдоним главы британской контрразведки), «что подобное могли допустить». Батталья-то и определил, что летчик как две капли воды похож на Гесса, но тот стал отрицать это. В целом Гесс был спокоен, но немного раздосадован. Причиной его неудовлетворения могла быть странная обстановка «допроса» - в присутствии пятнадцати - а может, и двадцати? - ополченцев сил местной обороны. Английский язык Баттальи, который вел допрос, был «несколько высокопарным». Несомненно, что при допросе пленного исключительно важной является начальная стадия. Вот как о ней рассказывал Батталья в своих показаниях британской военной разведке. Его поразило то, что: «...не было сделано никакой попытки, насколько ему известно, установить личность задержанного {Гесса} или правдивость его слов; среди пятнадцати или двадцати людей, находившихся в комнате, как казалось, не было ни одного, кто бы официально вел допрос. Из разных углов ему выкрикивали вопросы, некоторые из которых он счел оскорбительными для Гесса и отказался переводить. Не составлялось точного протокола допроса, и во время допроса присутствующие расхаживали по всей комнате, бесцеремонно разглядывая пленного и его вещи». Тем не менее до всех этих людей постепенно стало, наконец, доходить, что перед ними не рядовой летчик. Они обратили внимание на то, что его мундир был из очень хорошей материи и абсолютно неношеный. После этого с Гессом «стали обращаться несколько повежливее». Около двух часов ночи его отвезли в Мэрихиллские казармы. Как только личность Гесса была установлена, «С» сделал выговор военной разведке за то, сколь плохо она вела это дело. Особенное негодование вызвало то, что Гесса продолжали допрашивать после полуночи, уже после того как он заявил, что у него имеется важное послание. Разведка же очень быстро свалила вину на герцога Гамильтона, заявив, что «можно только предположить, что решение ничего не предпринимать до утра было принято командиром авиационного крыла герцогом Гамильтоном». Этот домысел и привел к необоснованным заявлениям о том, что Гамильтон был вовлечен в махинации «Сикрет интеллидженс сервис». Это предположение могло возникнуть из-за того, что Альбрехт Хаусхофер, известный германский эксперт по геополитике, который, как кажется, был основным вдохновителем миссии Гесса, осенью 1940 г. послал Гамильтону письмо. Оно было перехвачено и прочтено военной разведкой. Вследствие простого совпадения письмо, которое являлось зондажом о мире, пришло к адресату за пару дней до появления Гесса. Пора бы признать, что совпадение не обязательно свидетельствует о заговоре...

Мог бы существовать целый ряд причин, по которым Гамильтон не допросил пленного немедленно, в три часа ночи. Начнем с того, что вполне возможно,- Гамильтону не сообщили по телефону, что у летчика, называющего себя Альфредом Горном, имеется политическое послание. Гесс был не единственным немцем, сбитым тогда. В ту ночь состоялся один из наиболее мощных немецких воздушных налетов. Командиры частей не занимались допросами пленных по ночам. Более того, Гамильтон не лег спать, не проверив список офицеров германских ВВС, с которыми он встречался, когда присутствовал на Олимпийских играх 1936 г. Фамилии Горна среди тех офицеров не числилось. Задержка, таким образом, была, в самом худшем случае, всего лишь проявлением халатности.

В этой связи следует рассмотреть еще одну сторону этого эпизода. Если бы Гамильтон и догадался, что летчиком является Гесс - хотя это совершенно невероятное допущение, - то его реакция была бы абсолютно предсказуемой. Сейчас он, уважаемый командир авиакрыла, пытающийся избавиться от клейма своих прошлых связей со сторонниками политики умиротворения. И он вдруг оказывается лицом к лицу с повергающей его в смятение реальностью - ему адресованы предложения о мире, исходящие от нацистов. Дело Гесса грозило выпустить джинна из бутылки. Неудобное положение, в котором оказался Гамильтон, осложнилось после того, как в официальном германском сообщении его имя связали с миссией Гесса. У общественности это создало ни на чем не основанное ощущение его соучастия. Эти настроения присутствуют во взятых наугад письмах, прошедших цензуру. Вот лишь один пример: «Интересно, правда ли, что этот негодяй был тесно связан с герцогом Гамильтоном. Кажется, что уже чересчур много нашей титулованной знати замешано в делах, связанных с нацистами». Щепетильность Гамильтона была столь высокой, что он подал в суд на лидера коммунистов Гарри Поллита, когда тот заявил, что Гамильтон - «друг Гесса». И этим Гамильтон поставил правительство в затруднительное положение. В связи со своими подозрениями коммунисты - возможно, по инструкциям из Москвы, хотя это и не доказано - увидели в этом случае редкую возможность вызвать Гесса в суд, где и допросить его публично. Действительно, необходимость «снять с герцога Гамильтона те несправедливые и вызванные невежеством подозрения, которые пали на него», была полностью признана. В докладе кабинету по этому делу, представленному в ноябре 1942 г., Криппс приложил значительные усилия, чтобы снять обвинение с Гамильтона, отметив, что «поведение герцога в том, что касалось Рудольфа Гесса, было во всех отношениях благородным и правильным».

Гамильтон встретился с пленным пилотом только в 10 часов утра следующего дня. Гесс открыл ему свое настоящее имя. Гамильтон не помнил, чтобы он встречался с ним во время своего визита в Берлин. И уж точно не имел с ним каких-либо контактов позже. В ходе их разговора с глазу на глаз Гесс передал суть той информации, для сообщения которой он прибыл. Он явился с «гуманной миссией, чтобы сообщить, что фюрер не хотел побеждать Англию и желал прекратить войну». Подчеркивая близость своих взглядов и взглядов Гитлера, Гесс настаивал в то же время, что миссия была его собственной инициативой. Это заявление, неоднократно повторяемое в дальнейшем, приводит к очень важному предположению о якобы существовавшем молчаливом согласии Гитлера на эту миссию. Майский в своих мемуарах предпочел оставить вопрос открытым: «Кто же такой Гесс? Закамуфлированный посланец Гитлера или психопат-одиночка? Или представитель какой-либо группировки среди нацистской верхушки, обеспокоенной перспективами слишком затянувшейся войны?»

Введение в свободное обращение британских архивных материалов одним ударом уничтожило дикие спекуляции, которые беспрепятственно циркулировали и разрастались в течение столь многих лет, существенно омрачая англо-советские отношения. Были предприняты кое-какие отчаянные попытки спасти хоть что-нибудь из подобных версий, но все они оказались безуспешными. В своей недавней книге «Рудольф Гесс. Ученик фюрера», Лондон, 1993, П. Пэдфилд использовал многие из идей Костелло. Однако к тому времени, когда книга была готова к печати, британские архивы открылись. Пэдфилду пришлось написать пространный эпилог, в котором он отказывался от большой части своих ранее выдвигавшихся аргументов. Тем не менее он попытался спасти версию о том, что Гесс прибыл в Англию с молчаливого согласия Гитлера; для ее доказательства он использовал свидетельство, обнаруженное вскоре после войны французским военным корреспондентом, неким Андре Гербером. В газетной статье Гербер заявлял, что «в руинах рейхсканцелярии в конце войны он обнаружил документы, которые доказывают со всей определенностью, что решение о направлении Гесса в Англию было принято самим Гитлером». Гербер утверждал, что на самом деле Гесса снабдили проектом мирного договора, напечатанным на бланке рейхсканцелярии, который был у него конфискован вскоре после его прибытия в Англию. Текст Гербера, включая приводимый им проект договора, состоящий из четырех пунктов, так никогда и не был опубликован. По его собственному признанию, только четвертый пункт существенно отличался от предложений, которые Гесс сделал устно: в этом пункте якобы говорилось, что в ходе германо-российской войны Англия должна соблюдать в отношении Германии политику благожелательного нейтралитета.

После того как были рассекречены материалы британских архивов - не содержавшие никаких сенсаций, - прежние версии о заговоре можно поддерживать только, если выступать с совершенно немыслимыми предположениями. Так, Пэдфилд цитирует показания некоего Джона Хауэлла, рассказавшего ему о человеке немецкого происхождения, имя которого нельзя раскрывать. Его и еще двух говорящих по-немецки людей пригласил Айвон Киркпатрик, специалист по Германии в министерстве иностранных дел, чтобы проанализировать условия конкретного предложения о мире, которое Гесс привез с собой из Германии. Они были написаны по-немецки на бланке рейхсканцелярии и снабжены английским переводом. Названная группа, продолжает Пэдфилд свою версию, собиралась в штабе ВВС на Портленд-Плейс, в условиях чрезвычайной конспиративности. Согласно информатору, «на первых двух страницах этих предложений детально излагались цели Гитлера в России, его конкретные планы завоеваний на востоке и уничтожения большевизма».

Информатор мог и перепутать документ с тем меморандумом, который Гесс подготовил для встречи с лордом Саймоном, где он изложил свои идеи в письменном виде. Утверждается также, что наличие официальных предложений от Гесса поставило Черчилля или разведку в столь неудобное положение, что они просто приказали вычеркнуть их из списка вещей Гесса, составленного после его задержания. В докладе войск местной обороны сказано определенно: «Капитан Барри забрал с собой предметы, изъятые у пленного, перечень которых включен в опись. Экземпляр списка приложен к докладу». Непрерывность нумерации страниц в подлинном деле доказывает, что оно не было подделано. Папка дела была с самого начала довольно потрепанной, если ее сравнить с делами Форин оффис. Скорее всего, опись вообще не была приложена к делу.

Те, кто заявляют, что прибытие Гесса в Англию было частью сложного плана, разработанного в Берлине, преисполнены желания и последовательны в своих рассуждениях. Так, недавно было высказано предположение, что 20 апреля Гитлер отправил Гесса в Мадрид, чтобы попытаться установить контакт с английским правительством. Эта версия, естественно, основана на хорошо известном факте - английский посол в Мадриде сэр Сэмюэль Хор был скандально известным сторонником умиротворения и приветствовал бы подобные контакты. Однако архивными документами эта версия опровергается. Форин оффис запросил у английского посольства в Мадриде информацию относительно «сообщений из Виши, что в Мадрид прилетел Гесс с личным письмом Гитлера к Франко». Слухи касались договоренности о транзите немецких войск через Гибралтар. Эти слухи были опровергнуты второй телеграммой, посланной 25 апреля. Фрэнк Роберте, будущий посол Великобритании в Москве, а в то время сотрудник Европейского департамента Форин оффис, сообщил, что «тревога конца прошлой недели оказалась, по крайней мере, преждевременной». Однако в телеграмме речь шла не о визите Гесса, как предполагает Пэдфилд, а об угрозе Гибралтару, которой англичане в этот момент были озабочены. Характер сообщаемой информации был противоречивым. Визит Гесса в Испанию, если бы он там оказался, неизбежно привел бы к тайным контактам с источниками в английских разведывательных кругах или даже с английским послом сэром Сэмюэлем Хором. Но проблема транзита войск, естественно, подразумевала бы агрессивные действия против Англии. А Фрэнк Роберте в своей информации по запросу военной разведки не только не доверяет слухам (как это предполагает Пэдфилд), а, наоборот, ясно заявляет, что «сообщение о встрече Гесса в Барселоне с германским послом он, Роберте, подтвердить не может. Если Гесс и находился здесь, то его прибытие сохраняется в такой строжайшей тайне, что об этом даже не появилось слухов». Далее он замечает, что если бы за этими слухами скрывалось что-то реальное, то Хор «обязательно» сообщил бы о них.

Архивные материалы, как будет показано далее в этой главе, похоже доказывают, что Гесс прилетел в Англию без разрешения Гитлера и что его не заманивала английская разведка. Более того, никаких официальных предложений он с собой не вез. После того как англичане в течение года неоднократно допрашивали Гесса и могли круглыми сутками наблюдать за его поведением, Кадоган сделал совершенно четкий вывод: «К настоящему времени совершенно ясно, что выходка Гесса была его личным безумным предприятием и германские власти заранее о ней ничего не знали». Словам Кадогана можно верить: ведь именно ему было поручено координировать контакты с Гессом всех правительственных органов, в том числе и служб безопасности. Сам Гесс признавался в письме к Хаусхоферу: «Несомненно, я потерпел неудачу. Но нельзя отрицать, что я сам вел самолет (подчеркнуто автором). Мне не за что упрекать себя в этом отношении. В любом случае я был за штурвалом».

Еще из одного источника исходят сведения, которые, казалось бы, поддерживают версию о том, что Гитлер все знал об отлете Гесса, - это интервью, которое после окончания войны одна газета получила у жены Гесса. Но ее свидетельство основано на том, что во время своей последней встречи в Берлине 4 мая Гесс и Гитлер «говорили на повышенных тонах, при этом ссоры между ними не было». Несмотря на отрывочные свидетельства, обширная переписка Гесса с семьей, которую он вел во время войны, не подтверждает версию о том, что Гитлер знал о его планах. В длинном письме к матери Гесс рассказывает о тщательной подготовке к полету, особенно о том, сколь полезными оказались «многие вечера, которые» «он тайно (подчеркнуто автором) проводил за рабочим столом с логарифмической линейкой, среди карт и таблиц».

В другом письме Гесс называл причины, по которым он вылетел не из Берлина: Гитлер запретил ему вылетать, не запрашивая предварительного разрешения. «С таким же успехом, - объяснял он ей, - я мог бы попросить, чтобы меня тут же арестовали. Но, к счастью, из планов вылета из-под Берлина ничего не получилось. Я не смог бы делать ничего скрытно, и рано или поздно фюреру все стало бы известно. Мой план был бы сорван, и мне осталось бы только укорять самого себя за небрежность». Если даже, вдруг, несмотря ни на что, оказалось бы, что миссия Гесса была осуществлена при поддержке официальных кругов Германии, совершенно ясно, что английское правительство ничего об этом не знало. Более того, оно не приняло Гесса за официального эмиссара Гитлера.

Истинным вдохновителем Гесса был почти наверняка Хаусхофер. Степень его прямой и непосредственной причастности до сих пор ясна не полностью, но письмо, которое он был вынужден написать в Берхтесгадене в день исчезновения Гесса, является доказательством его влияния на Гесса и на тех лиц, с кем Гесс должен был связаться в Англии. В недавно вышедшей книге лорда Дуглас-Гамильтона ясно выявлена связующая нить, тянущаяся к Гессу от Хаусхофера. Уже в ходе своей первой встречи с герцогом Гамильтоном Гесс связал свою миссию с Хаусхоферами. Позже Гесс повторил эту информацию в случайных разговорах, которые он вел со своим врачом. В первом письме жене из тюрьмы Гесс попросил ее «написать генералу {Хаусхоферу} - о мечтах которого я часто думаю». В письме, адресованном Хаусхоферу, ощущается влияние, которое тот оказывал на Гесса: «Вы говорили, что думаете, что я не безумец, а «иногда отважный» человек. Можете поверить мне - я ни на миг не пожалел ни о своем безумии, ни о своей отваге. Когда-нибудь последняя часть Вашей мечты, которая была столь опасной для моего плана, исполнится, и я снова появлюсь перед Вами». Столь же красноречивым было его заявление о том, что его решение созрело в декабре 1940 г. и что он и ранее несколько раз безуспешно пытался вылететь в Англию. Вполне вероятно, что этот замысел возник у него после того, как Гитлер решил напасть на Россию (если только Гессу было известно об этом), и после провала переговоров в Берлине в ноябре 1940 г., в которых он принимал участие. Или же его могла привести в ужас идея Риббентропа об организации Континентального блока, предусматривавшая участие Советского Союза в разделе Британской империи.

После допроса Гесса Гамильтоном в Лондоне возник интерес к этому делу. Кадоган, под личное наблюдение которого будет передано все расследование и в подчинении которого находились «С» и другие службы разведки, узнал о нем 11 мая. Инкогнито Гесса все еще сохранялось: «Немецкий пилот, приземлившись около Глазго, попросил о встрече с герцогом Гамильтоном. Их разговор произвел на последнего такое впечатление, что он вылетает в Лондон и хочет видеть меня сегодня вечером на Даунинг-стрит, N 10... Еще через полчаса премьер-министр послал людей, чтобы Его светлость встретили на аэродроме и отвезли прямо в Чекере».

Заставляя немцев теряться в догадках

Гамильтон прилетел в Лондон вечером 11 мая на своем самолете. Уже ночью его привезли в загородное имение премьер-министра в Дитчли. Черчилль в компании нескольких близких друзей смотрел американскую кинокомедию. Гамильтон, даже не сняв летной куртки, тут же отвел Черчилля в сторону и сообщил ему, кем был на самом деле «летчик». Все имеющиеся сведения об этом моменте свидетельствуют, что для Черчилля это было совершенная новость. Он отнесся к словам Гамильтона так, «как будто тот переутомился из-за трудностей военного времени или страдал галлюцинациями». Затем, в своей характерной манере, Черчилль вошел с Гамильтоном в дом и повел его смотреть кино, заявив: «Ну ладно, Гесс или не Гесс, я намерен посмотреть братьев Маркс». Тем не менее, посмотрев кинокомедию, он всю ночь, почти три часа, расспрашивал Гамильтона, обдумывая вопрос о том, к каким последствиям может привести прилет Гесса в Англию. В целом, появление Гесса в Англии с предложениями о мире стало в этот момент фактором, еще более осложняющим и без того запутанную обстановку. В столь ответственный момент становилось исключительно важным извлечь из миссии Гесса наибольший пропагандистский эффект и в то же время не совершить каких-либо ошибок.

Следует подчеркнуть, что Черчилль никогда и в мыслях не держал вести какие-либо переговоры с Гессом. С самого начала он настаивал на том, что Гесс, «как и другие нацистские лидеры, является потенциальным военным преступником - и он, и его сообщники в конце войны вполне могут быть объявлены вне закона». Черчилль был также преисполнен решимости не допустить паломничества к Гессу политических деятелей, которые могли бы лелеять надежды на скорейшее заключение мира. Он поэтому приказал, чтобы Гесс «был помещен в строжайшей изоляции в подходящем доме не очень далеко от Лондона; «С» - оборудовать дом необходимой аппаратурой; предпринять все усилия, чтобы изучить его склад ума и получить от него всю полезную информацию». Через несколько дней после прилета Гесса Черчилль отдал приказ перевести «моего пленного», как он теперь называл Гесса, в Лондон. Он потребовал, чтобы «перед любыми посещениями визитеров его, т.е. Черчилля, обязательно информировали», - этот шаг, очевидно, имел целью не допускать никаких визитов сторонников умиротворения. Черчилль отдал указание о содержании Гесса в строжайшей изоляции, а те, кому поручен надзор за ним, должны воздержаться от любых разговоров. Общественность, предостерегал Черчилль, «не потерпит каких-либо поблажек этому скандально известному военному преступнику, кроме как с целью получения информации». В телеграмме Рузвельту Черчилль обещал не рассматривать предложения Гесса. Он охарактеризовал их так: «Нас еще раз пригласили предать всех своих друзей, пообещав, что нам на время оставляют часть нашей шкуры».

Идену Черчилль сообщил о Гессе утром 12 мая. Иден для надежности отправил в Шотландию на самолете вместе с Гамильтоном Айвона Киркпатрика, эксперта по Германии из Форин оффис, который встречался в Гессом в Берлине. Киркпатрик должен был подтвердить личность Гесса. Прессе о происходящей драме пока ничего не сообщалось. Киркпатрик не только опознал Гесса, но и вошел к нему в доверие. Скорее всего, на какой-то момент у Гесса создалось впечатление, что к его предложению относятся серьезно. Все еще не сознавая, что он делает неверный ход, Гесс подробно охарактеризовал причины, заставившие его совершить полет в Англию. Киркпатрик искусно переводил речь собеседника на темы, интересовавшие английское правительство. Гесс настойчиво утверждал, что «Гитлер не знал о его полете в Англию. Он прибыл для того, чтобы убедить ответственных людей, что, поскольку Англия не может выиграть войну, самым мудрым сейчас было бы заключить мир. Однако он подчеркивал, что давно знаком с Гитлером и их взгляды тождественны». Гесс затем подробно изложил свой план. В соответствии с ним Англия «предоставила бы Германии свободу действий в Европе, а Германия предоставила бы Англии полную свободу действий в Империи...».

Менее удачны были попытки Киркпатрика узнать позицию Гесса по вопросу о России. Он поставил ловушку, заметив, что у Гитлера не было бы свободы действий в отношении России, если бы она находилась на Азиатском континенте. Гесс ушел от разговора на эту тему, сделав загадочное и уклончивое замечание. Оно являлось свидетельством либо его полной лояльности Гитлеру, если он желал скрыть информацию о плане «Барбаросса», либо, что более вероятно, его неосведомленности об этом плане. Вот слова Гесса: «У Германии есть к России определенные требования, которые должны быть удовлетворены, либо путем переговоров, либо в результате войны». Он счел, однако, уместным добавить что «лишены основания распространяемые сейчас слухи о том, что Гитлер обдумывает нападение на Россию в скором времени». В цели Гитлера входит в наибольшей степени использовать Россию, пока она может быть ему полезна, и он выберет момент, чтобы предъявить свои требования. Читатель должен помнить, в связи с имеющими хождение различными теориями о заговорах, что перед ним самые подробные рассуждения о России, когда-либо сделанные Гессом. Что же касалось истинных планов Гитлера, эта реплика скрывала больше, чем открывала. Более того, она усиливала ошибочный анализ обстановки, сделанный английской военной разведкой. Та считала, что Германия склонна не к войне, а к ведению переговоров. Скорее всего, Гессу были неизвестны подробности плана «Барбаросса». Когда он услышал о нападении Германии на СССР, он с изумлением сказал: «Так значит, они все-таки напали».

Все свидетельства из штаб-квартиры Гитлера весьма красочно описывают изумление и ярость, с которыми была встречена новость об исчезновении Гесса. Переводчик Гитлера Шмидт свидетельствует, что реакция была такая, «как будто в Бергхофе взорвалась бомба». В сходных выражениях описывают реакцию генералы Кейтель и Гальдер, а также Альберт Шпеер. Еще одним характерным показателем является грубое обращение гестапо с адъютантами Гесса Пинчем и Ляйтгеном. Среди рабочих Аугсбургского аэропорта были произведены аресты. Когда позднее установили, что Гесс был связан с астрологами и антропософами, среди них также были проведены массовые аресты, а их организации закрыты. Альбрехта Хаусхофера, который в основном и влиял на Гесса, срочно отвезли в замок и заставили написать подробный отчет о связи с Гессом. Первоначальная надежда англичан на использование замешательства, которое возникнет в Германии, если они сами будут сохранять молчание, не оправдалась. Чтобы опередить англичан, немцы дали первое сообщение по радио в 8 часов вечера 12 мая. Они объявили, что Гесс, «очевидно в припадке безумия», вылетел на самолете и о нем ничего неизвестно. Это сообщение было туманным, так как у немцев не было никакой информации о судьбе Гесса. ВВС Германии, кстати, заверили Гитлера, что у Гесса почти нет шансов долететь до Англии. Но англичане сразу же ответили, и немцы мгновенно отреагировали, выпустив 13 мая подробное коммюнике. За ним последовала публикация содержания письма, которое Гесс оставил для Гитлера, где демонстрировалась его преданность фюреру. В публикации правдивой информации заключалась самая сильная надежда немцев на срыв успеха возможной английской пропагандистской кампании на тему, что полет Гесса говорит о росте разногласий в немецком руководстве.

Черчилль был полон решимости извлечь из эпизода с Гессом наибольшую выгоду. Для этого он был готов сделать драматичное заявление в парламенте, отводя от себя критику и усиливая оптимизм. Народ, объяснял он, «это необыкновенное происшествие позабавит и приободрит; наверняка поступок заместителя фюрера, покинувшего в такой момент Германию и своего лидера, приведет в глубокое замешательство и оцепенение все вооруженные силы Германии, нацистскую партию и немецкий народ». Поэтому Черчилль продиктовал заявление объемом в шесть страниц, которое отредактировал самым тщательным образом. Если бы он произнес эту речь, то удалось бы избежать многих отрицательных длительных последствий этого дела. Но заявление осталось на бумаге. Нет особого смысла разбирать его здесь. Из текста, однако, видно, насколько далеко Черчилль был готов пойти, чтобы раскрыть правду о Гессе и истинном характере его предложений. Среди них было предложение Гесса о разделе сфер влияния. Имелось и создававшее существенный дискомфорт понимание того, что Гесса привела в Англию владевшая им мысль о том, «что в Великобритании сильное движение за мир, движение пораженцев, с которыми он мог бы вести переговоры». Черчилль далее намеревался развеять домыслы, сохранявшиеся вплоть до открытия архивов в 1992 г. В своем заявлении он писал, что Гесс считает себя исполнителем миссии, которую он сам возложил на себя - «спасти британскую нацию от уничтожения». Более того, заявление Черчилля продемонстрировало бы решимость британского правительства отвергнуть переговоры с Гессом, который назывался «сообщником и соучастником герра Гитлера во всех убийствах, предательствах и жестокостях, с помощью которых нацистский режим захватил Германию, как он теперь стремится захватить Европу». Был бы определен статус Гесса как «военного преступника, окончательная судьба которого, как и других руководителей нацистского движения, будет определена решением Союзных наций после Победы». Здесь следует подчеркнуть, что основным соображением для Черчилля было воздействие этих обличений на Германию и на США. В то же время вопрос о реакции России совершенно не учитывался. Типичным для Черчилля было и то, что единственной деталью, которую он «забыл» раскрыть, было условие Гесса об уходе в отставку правительства Черчилля до того, как начнутся переговоры.

Ни то заявление, которое было опубликовано на Даунинг-стрит, 10, ни короткое сообщение по радио общественность не успокоили. Публику оставили в состоянии нетерпеливого ожидания дополнительных сведений. Было обещано, что «как только {Гесс} оправится от своего ранения, его заявление будет тщательно изучено». Черчилль еще более разжег воображение публики, признав, что до сих пор было невозможно «разобраться в выходке Гесса». Он ожидал, что парламент поймет, что «даже когда {объяснение} последует, было бы не в интересах общественности, чтобы я сразу же раскрыл характер дела». Негативные последствия молчания предвидел наиболее близкий советник Черчилля по делам разведки майор Десмонд Мортон: «По моему мнению, было бы очень полезно, если бы официальное заявление и пропагандистский материал были опубликованы сразу же. Чем дольше мы ждем, тем более отвратительным становится это дело». Однако Кадоган уже склонил Идена на свою сторону. Кадоган считал, что лучше всего будет заставить немцев теряться в догадках и вытянуть больше информации из Гесса, «притворяясь, что мы ведем с ним переговоры и не делая из него героя».

Краткость и сдержанность заявления подстегнули любопытство и породили теории о заговоре. Общественность, оставленная в неведении относительно сути заявления Гесса, не понимала ни характера его миссии ни реакцию правительства на него. Кстати, Дафф Купер заблаговременно советовал Черчиллю, что, поскольку «интерес к делу Рудольфа Гесса стал столь значительным он считает исключительно важным, чтобы информация об этом деле публиковалась бы, по мере возможности, в виде отдельных выпусков».

Жажда новостей была неимоверной. Рузвельт умолял Черчилля предоставить ему информацию, так как «отсюда могу Вас заверить, что полет Гесса захватил воображение американцев и интерес к нему надо сохранить подольше - будь это дни или даже недели». То же предлагал Галифакс в своих сообщениях из Вашингтона. Замечания Рузвельта верно передают напряженность, нараставшую в Москве. 14 мая Черчилль вновь заявил о своем намерении выступить в парламенте. Форин оффис, однако был непреклонен. Там преобладало ощущение тревоги, вызванной сходством между откровениями Гесса перед Киркпатриком и «сравнительно точным объяснением Германией причин» якобы вызвавших полет Гесса в Англию. Выдвигался тот довод, что предполагавшееся заявление «подтвердит сообщение немецкого радио». Тогда, вероятно, немецкий народ «издаст вздох облегчения» и скажет: «Так, значит, это и есть причина, по которой наш дорогой Рудольф покинул нас. Это глупо с его стороны; но он не предатель и нам не надо бояться, что он выдает наши секреты». Заявление Черчилля вступало, далее, в противоречие с намерением Форин оффис начать кампанию дезинформации, упор в которой был бы сделан на воображаемый раскол в рядах высшего нацистского руководства. Поэтому Иден вечером на встрече с Черчиллем сумел разубедить его выступать с заявлением. Было решено «сообщить очень мало информации и таким образом заставить немцев теряться в догадках относительно того, что же Гесс может делать - и говорить».

Иден удалился в убеждении, что он отговорил премьер-министра от его намерения. Однако министерство информации не могло устоять перед соблазном использовать по мере сил представившуюся ему возможность.

Оно продолжало давить на Черчилля, чтобы он лично сделал заявление и из дела Гесса был бы извлечен наибольший пропагандистский эффект. Вскоре после полуночи Черчилль вызвал на Даунинг-стрит, 10 Даффа Купера, чтобы тот помог ему обойти барьеры, препятствующие выступлению с заявлением. Вдвоем они составили несколько ослабленный вариант первоначального заявления. Черчилль велел разбудить Идена и по телефону прочитал ему текст заявления. Возражения Идена были яростными; он следовал рекомендации Кадогана - заставить немцев теряться в догадках. Он «выполз из постели», составил другой вариант заявления и, тоже по телефону, продиктовал его Черчиллю. Бивербрук принял сторону Идена. Однако и Купер не уступал. Вследствие всего этого Черчилль утратил решительность; в ответ Идену он пробурчал: «Ладно, заявления не будет». «Трубка была брошена».

На следующее утро, за завтраком, Бивербрук проводил брифинг для прессы и - не для публикации - раскрыл, что Черчилль воздержался от публичного заявления, так как «в настоящий момент он хочет, чтобы вокруг Гесса было как можно больше предположений, слухов и дискуссий». И хотя в проекте телеграммы Рузвельту содержалась рекомендация, что «желательно, чтобы пресса не романтизировала ни его {Гесса}, ни его приключения», Черчилль приписал от руки: «Мы думаем, что лучше всего будет, если некоторое время пресса беспрепятственно поработает над этим и заставит немцев теряться в догадках». Ведущие газеты, естественно, занялись сочинением неизвестных им подробностей, особенно после того, как Гесс был переведен из Шотландии в лондонский Тауэр. В этом некоторыми был предусмотрен признак предстоящей встречи с премьер-министром. Эта новая волна слухов превосходно накладывалась на слухи и предположения, циркулировавшие с середины апреля. Как часто случалось с Черчиллем, он потерял почти весь интерес к Гессу после того, как ему не дали поступить по-своему. Кроме того, он был полностью поглощен ходом военных действий на Крите и грандиозными морскими сражениями, кульминацией которых будет гибель английского линкора «Худ» и немецкого - «Бисмарк». Единственное, что он сделал, это попытался удовлетворить любопытство Рузвельта, отправив ему точное резюме всех бесед с Гессом, проведенных до того момента. Дипломатический корпус в целом склонялся к тому, чтобы отвергнуть идею сепаратного мира. Однако многие сохраняли убежденность, что Гесс координировал свою миссию с Гитлером. В большой мере это было результатом достойной сожаления речи Бевина, которую они были склонны считать представляющей официальную точку зрения, поскольку официального заявления так и не последовало.

Фиктивные переговоры

Вскоре после прибытия Гесса Киркпатрик высказал следующее предложение: «В связи с условием, что Германия не может вести переговоры с нынешним правительством, можно было бы внушить Гессу мысль, что есть шанс устранить нынешнюю администрацию. Если устроить ему встречу с членом консервативной партии, который мог бы произвести на него впечатление, что его соблазняет идея избавиться от нынешнего правительства, тогда, может быть, Гесс раскроется». За эту идею ухватились, когда увидели, что Гесс впал в депрессию, как только осознал провал своего плана. Он постоянно выражал тревогу из-за того, что «оказался в лапах клики Сикрет сервис» и что с ним обращаются, как с обычным военнопленным. Переписка Кадогана с Черчиллем доказывает без тени сомнения, что Гесс не привез с собой никаких планов из гитлеровской рейхсканцелярии. Одной из задач, поставленных перед Саймоном, было «получить информацию по вопросу о том, был ли Гесс послан в Англию Гитлером для осуществления какого-либо плана мирного наступления».

26 мая Иден попросил Саймона провести беседу с Гессом. Саймон должен был признаться Гессу, что английскому правительству известно о беседе, но в то же время намекнуть, что у него натянутые отношения с Черчиллем и Иденом. Применявшиеся тактические уловки не предполагали настоящих переговоров. Основа для беседы была четко определена Саймоном, который настаивал на том, что это будет «частью разведывательной» работы, с ясной и ограниченной целью - предоставить Гессу «благоприятную возможность свободно говорить о своей «миссии» и выяснить по ходу того, как он отводит душу, собирается ли он сообщить какую-либо полезную информацию о стратегии и намерениях противника». Как и Гамильтон, Саймон был исключительно чувствителен к новым намекам на свои прошлые связи со сторонниками умиротворения и поэтому попросил гарантий того, что «ни при каких обстоятельствах об этой беседе не станет известно».

Черчилль через своего помощника майора Десмонда Мортона, специалиста по делам разведки, передал Саймону пожелание узнать, каковы были причины очевидной озабоченности Гесса международным положением и почему он «столь искренне стремится сейчас к достижению устроенного на скорую руку мира». В намерения Форин оффис входило также разговорить Гесса, в особенности относительно намерений Гитлера по отношению к России. Однако Кадоган и «С» на это слабо надеялись. Киркпатрик, натаскивая Саймона перед его беседой с Гессом, формулировал те вопросы, которые он будет ставить ему. Они совершенно очевидно были составлены под влиянием идеи, доминировавшей в Форин оффис. Саймону посоветовали спровоцировать Гесса, задав ему вопрос о том, какой смысл заключать мир с Англией, если Германия «собиралась подписать его с Россией и принести в Европу русский большевизм. Если Германия была заинтересована только в Европе, ей следует отказаться от своих замыслов против России, поскольку Россия является азиатской державой за пределами сферы влияния Германии». Надежда была на то, что такая постановка вопроса даст возможность узнать от Гесса, действительно ли Германия стремилась к достижению соглашения с Россией, или же она готовилась к войне.

И действительно, именно лорд Саймон имел наилучшие шансы получить информацию от Гесса. Поэтому их беседу надо изучать самым тщательным образом. Пока Саймон не назвал свое имя, Гесс проявлял сильную подозрительность. Он потребовал присутствия двух свидетелей-немцев, а также герцога Гамильтона, который, как он считал, «не входил в политическую клику или в банду Сикрет сервис, которые препятствовали его встречам с людьми, подлинно стремящимися к миру, и с королем. Он вновь повторил, что прибыл в Англию по своей воле, доверившись рыцарству короля». Через некоторое время Гессу сообщили, что с ним будет вести переговоры лорд Саймон, который как лорд-канцлер обладал определенной свободой действий. Гессу напомнили также, что они с Саймоном встречались в Берлине, когда последний, будучи министром иностранных дел, посетил Гитлера. Гесс был в восторге. «Казалось, перед нами другой человек... Он с удовольствием вспоминал главного участника переговоров».

Утро Гесс провел плохо. Он отказался от ленча и пожаловался, что завтрак плохо на него подействовал. Его подкрепили стаканом портвейна, дали глюкозы. Вскоре после полудня «С» привез лорда Саймона в Тауэр. Он и Киркпатрик находились там под псевдонимами, соответственно: д-р Гатри и Маккензи. Их беседа с Гессом, принявшим конспиративное имя «Джонатан», длилась три часа. Идя на встречу, Саймон изучил все материалы, представленные Гессом, и хорошо в них разбирался. Майор Шеппард, сотрудник разведки, под охраной которого находился Гесс, докладывал своему начальству, что, когда Гесс прибыл, никаких официальных предложений у него не было. Как только он узнал о предстоящих «переговорах», он начал составлять обширные записки. Их он потом и вручит Саймону в качестве своего официального предложения.

Уже в самом начале беседы Саймон убедился, что заявление, которое Гесс так старательно составлял двое суток в ожидании их встречи, не содержит ничего нового. Написанные от руки его корявым почерком наброски, которые он вручил Саймону, совершенно не соответствовали предположению, высказанному Пэдфилдом и другими, что Гесс привез с собой письменные предложения, содержавшие прямые упоминания операции «Барбаросса» и будущего России. Категорический вывод Саймона, который он сообщил Черчиллю, состоял в том, что «Гесс прибыл по собственной инициативе. Он не прилетел ни по приказу Гитлера, ни с его разрешения; Гитлер также не знал заранее о его полете. Это его собственная затея. Если бы он добился своей цели и побудил бы нас вести переговоры, имея в виду мир того сорта, который хочет Гитлер, то он бы оправдал себя и хорошо послужил бы фюреру». Саймон, далее, вынес верное впечатление, что Гесс не входил в тот круг политиков, которые вели войну, он мало знал о стратегических планах, так как сферой его деятельности было управление делами партии. План Гесса был в лучшем случае «искренней попыткой скопировать идеи Гитлера, высказанные ему в ходе многочисленных бесед». Изучив эту беседу, специалисты МИ-6 пришли к выводу, что Гесс фактически был неспособен возражать против каких-либо аргументов, особенно политического характера[

Правообладатель иллюстрации Hulton Archive Getty Image caption Обломки МЕ-110, на котором Рудольф Гесс долетел до Британии

Полет заместителя Гитлера по делам нацистской партии Рудольфа Гесса в Шотландию, 75 лет со дня которого исполняется 10 мая, называют самым загадочным событием Второй мировой войны.

По официальной германской версии, переданной по радио в 8 часов вечера 12 мая 1941 года, 47-летний Гесс тронулся рассудком от напряженной работы.

"Это известие подействовало на меня точно так же, как если бы я узнал, что министр иностранных дел Энтони Иден сбежал на украденном истребителе "Спитфайр" и выпрыгнул с парашютом в окрестностях Берхтесгадена", - вспоминал Уинстон Черчилль.

Первая реакция Сталина была абсолютно аналогичной.

"Мы прямо ошалели, - рассказывал впоследствии Вячеслав Молотов. - Сталин спросил, кто из членов Политбюро способен решиться на такое? Я порекомендовал Маленкова, он шефствовал в ЦК над авиацией".

Юмор заключался в том, что, в отличие от сухопарого Гесса, Маленков, мягко выражаясь, обладал избыточным весом.

Полет в один конец

Правообладатель иллюстрации Keystone Getty Image caption Мюнхен, 1937 год. На съезде Лилиентальского общества воздухоплавателей с Рудольфом Гессом общается известный американский авиатор Чарльз Линдберг (справа), первым в одиночку перелетевший Атлантический океан

Пилот Первой мировой войны Гесс был частым гостем на испытательном полигоне фирмы "Мессершмитт" под Аугсбургом, тестировал машины и давал конструкторам разные советы. На фирме гордились высоким вниманием.

В 17:45 10 мая он, надев форму капитана люфтваффе, поднял в воздух дальний истребитель Bf-110 (по британской классификации ME-110).

В 22:08 пост ПВО северного побережья Соединенного Королевства засек на высоте 15 тысяч футов в районе Нортумберленда одинокий ME-110. Поскольку самолет не мог вернуться из этой зоны из-за нехватки горючего, британцы решили, что пилот заблудился. Поднявшиеся на перехват два патрульных "Спитфайра" вскоре потеряли противника, поскольку их скорость была ниже.

Затем за "Мессершмиттом" погнался ночной истребитель "Дифайент" и почти настиг его, но в 23:07 пилот выпрыгнул с парашютом в окрестностях города Иглшэма, предоставив самолету падать.

Архивные материалы однозначно указывают, что Королевские ВВС не ждали появления немецкого самолета в данном районе. О том же свидетельствует беспечное отношение к пленнику в первые часы.

В 23:12 фермер Дэвид Маклин выбежал из дома на звук взрыва и увидел на своем поле человека в германской форме, который представился капитаном Альфредом Хорном и на хорошем английском языке спросил, не здесь ли поместье герцога Гамильтона.

Маклин ответил, что до замка 12 миль, и немедленно позвонил в местный штаб ПВО в местечке Гифнок. Прибывший вскоре офицер с двумя бойцами задержал "Хорна". Бежать или сопротивляться он не пытался. Никаких документов при нем не оказалось.

В штабе не нашлось подходящего помещения, и дежурный офицер отправил пленника в полицейский участок, где его заперли в камере.

Правообладатель иллюстрации Getty Image caption Черчилль распорядился содержать Гесса в полной изоляции, но в комфортабельных условиях

Около часа ночи полицейские позвонили и сказали, что пленник не ложится спать, говорит, будто располагает важными сведениями и требует встречи с герцогом Гамильтоном. Военные ответили, что дело может подождать до утра.

На первом допросе, по свидетельству переводчика Романа Баттальи, "не делалось никаких попыток проверить личность, никто из присутствовавших не являлся официальным следователем, не велся точный протокол, люди ходили по комнате, разглядывая пленного, как им заблагорассудится". Тот отказывался отвечать и твердил, что будет разговаривать только с герцогом Гамильтоном.

Доложили лорду-стюарду королевского двора и одновременно командующему гражданской обороной района. Около 10 утра 11 мая герцог приехал в участок.

"Мы встречались на Олимпиаде 1936 года, - сказал пленник, когда они остались наедине. - Я Рудольф Гесс".

Впоследствии Гамильтон подал в суд на лидера британских коммунистов Гарри Поллита, публично назвавшего его "другом Гесса".

Звонок герцога извлек Черчилля из кинозала, где тот смотрел американскую комедию (день был воскресный).

Премьер распорядился содержать Гесса в полной изоляции, но в комфортабельных условиях, "как если бы он являлся крупным генералом, захваченным нами в плен", и "получить от него как можно больше ценных сведений".

Одновременно он указал, что Гесс останется в заключении до конца войны, поскольку затем ему, вероятно, будут предъявлены политические обвинения.

Некоторое время Гесс содержался в Тауэре, став последним в истории узником древней крепости.

Что говорил Гесс?

Правообладатель иллюстрации Hulton Archive Getty Image caption Бывшие военные и политические лидеры нацистской Германии Герман Геринг (слева) и Рудольф Гесс на Нюрнбергском процессе

Судя по 18 тысячам страниц рассекреченных материалов, ничего особо ценного британцы от Гесса не услышали.

Его допрашивали крупный чиновник Форин-офиса Эйвон Киркпатрик и лорд-канцлер, бывший министр иностранных дел Джон Саймон. Личность последнего вызвала напряжение в Москве, поскольку при Чемберлене Саймон принадлежал к лагерю "умиротворителей". Британцы же надеялись, что благодаря такой репутации Гесс будет с ним откровеннее.

Большая часть протоколов допросов Гесса была переправлена в Москву агентом советской разведки "Зенхен" (Кимом Филби). Сталин не вполне доверял полученным сведениям и подозревал, что британцы сумели скрыть что-то важное.

Гесс заявлял, что прибыл "с миссией гуманности" без ведома Гитлера, хотя тот якобы в целом разделяет его взгляды, и выдвигал "мирные инициативы" на основе принципа: "Германии - Европа, Британии - ее империя", да еще требовал вернуть утраченные по Версальскому договору Намибию и Танганьику.

По крайней мере часть британской элиты считала примирение возможным, но не на таких условиях.

"Гесс, должно быть, думал, что как только он изложит свой план, так все эти герцоги побегут к королю, свалят Черчилля и создадут "разумное правительство". Идиот!" - заявил советскому послу Ивану Майскому лорд Бивербрук, добавив, что британское правительство "пошло бы на мир с Германией на приличных условиях".

27 мая Майский имел доверительную беседу с бывшим премьером, на тот момент авторитетным членом Палаты общин Дэвидом Ллойд-Джорджем.

"Пришло время подумать о компромиссном мире, - заявил тот советскому дипломату. - На каких условиях? Максимум - вхождение в состав Германии Данцига, Силезии, Австрии и Эльзас-Лотарингии. Предложения, сделанные Гессом, абсолютно неприемлемы. Если Гитлер будет настаивать на них, продолжение войны неизбежно".

Черчилль в письме Рузвельту назвал инициативы Гесса "все тем же старым приглашением покинуть всех наших друзей, чтобы временно спасти часть своей шкуры".

Исходя из документов, находящихся в распоряжении исследователей, Гесс не рассказал британцам о предстоящем нападении на СССР.

В одном из разговоров с Киркпатриком он в очередной раз повторил, что Германия требует свободы рук в Европе, а на наводящий вопрос, где, по мнению Берлина, находится Россия, в Европе или в Азии, уверенно ответил: "В Азии".

Примерно через месяц спецслужбы пришли к выводу, что Гесс "выжат досуха, и с этих костей больше мяса не срежешь".

Знал ли Гитлер?

"Ныне совершенно ясно, что эскапада Гесса - это его собственная безумная авантюра, и германские власти ничего о ней не знали", - утверждал постоянный заместитель министра иностранных дел Соединенного Королевства Александр Кэдоган.

"Гесс прибыл по собственной инициативе. Его перелет совершался не по приказу, не с разрешения и даже не с ведома Гитлера. Это его собственное предприятие", - указал в отчете о разговоре с пленником лорд Саймон.

"Его история в целом правдива", - заключил наблюдавший Гесса главный психолог британской армии.

"Кто такой Гесс? Тайный эмиссар Гитлера или психопат-одиночка?" - написал в мемуарах Иван Майский, оставляя вопрос открытым.

11 мая министр вооружений Германии Альберт Шпеер, отвечавший одновременно за градостроительство и архитектуру, был вызван в ставку с эскизами реконструкции Берлина.

Сообщение об исчезновении Гесса Гитлер получил, когда чиновник ожидал в приемной. Раздавшийся в кабинете "звериный рев", по мнению Шпеера, не оставлял сомнений, что новость стала для фюрера полной неожиданностью. Так же полагали другие свидетели - генералы Кейтель и Гальдер и переводчик Гитлера Пауль Шмидт.

Перестав реветь, Гитлер вызвал Бормана и руководителей спецслужб Гейдриха, Мюллера и Шелленберга. По итогам совещания родилось официальное сообщение: "Член партии Гесс жил в мире галлюцинаций, в результате чего он возомнил, что способен найти взаимопонимание между Англией и Германией. Национал-социалистическая партия считает, что он пал жертвой умопомешательства".

Впоследствии в Германии эту историю старались не вспоминать. Гитлер в своем кругу говорил, что если подпишет когда-нибудь мир с Англией, непременным условием будет выдача Гесса, чтобы повесить его.

На посту рейхсляйтера Гесса сменил Мартин Борман.

Гитлер приказал отправить в концлагерь адъютантов Гесса Лейтгена и Питча, которые якобы знали и не доложили о намерении шефа, и лишить всех видов выплат его жену, которая с трудом сводила концы с концами с помощью дружившей с ней Евы Браун.

Подозрения Сталина

Правообладатель иллюстрации Hulton Archive Getty Image caption Вольф-Рюдигер называл смерть отца загадочной

Реакция Москвы на неожиданное событие, разумеется, шутками не ограничилась. Кремль увидел в случившемся угрозу, что при тогдашних обстоятельствах было естественно.

"Инцидент с Гессом, без сомнения, заинтриговал Советское правительство как ничто другое, и может пробудить их старые страхи по поводу мирной сделки за их счет", - докладывал в Лондон британский посол Стаффорд Криппс.

"Гитлер поручил ему [Гессу] секретную миссию - обсудить с англичанами пути прекращения войны на западе, чтобы развязать Гитлеру руки для натиска на восток", - цитировал Сталина в своих мемуарах Никита Хрущев.

Весьма популярна была и другая версия - о расколе в руководстве рейха и существовании там проанглийской партии в лице Геринга, Гесса и Риббентропа.

Ужиная с Черчиллем в Москве в октябре 1944 года, Сталин заговорил о Гессе. Больше всего его занимало, не выманила ли того в Шотландию британская разведка и рассказывал ли Гесс о плане "Барбаросса". Сэр Уинстон, само собой, отрицал и то и другое.

Конспирология

Существует неподтвержденная гипотеза, согласно которой захват Гесса стал результатом операции британских спецслужб, долгое время скармливавших немцам дезинформацию о наличии в Шотландии мощного прогерманского националистического подполья.

Критики замечают, что для контакта с заговорщиками Берлин направил бы профессионального разведчика, кого-нибудь из заместителей Шелленберга или Канариса, а не одного из высших политических лидеров.

Российский историк Герман Розанов в своей книге "Гитлер и Сталин" утверждал, что Гесс выполнял задание фюрера. Все детали якобы были уточнены в ходе пятичасовой встречи 5 мая 1941 года, причем Гитлер заранее предупредил соратника, что отречется от него в случае неудачи, а затем старые партайгеноссен распрощались со слезами на глазах.

Правда, другой информации о такой встрече нет, зато известно, что тот день Гесс провел в Берлине, а Гитлер - на военно-морской базе в Готенхафене.

Британский исследователь Джон Костелло в изданной в 1991 году книге "Тайная история мирной инициативы Гесса и британских попыток заключить сделку с Гитлером" на основании косвенных фактов и умозаключений доказывал, что среди британской элиты существовала могущественная группа, готовая заключить мир на условиях Берлина, и Гесс летел на встречу с ее участниками.

Согласовав детали и получив германские гарантии на высоком уровне, те якобы должны были отправиться к Георгу VI и убедить его волевым решением сменить Черчилля на лорда Галифакса.

Подобный беспрецедентный в британской истории шаг короны, несомненно, вызвал бы политический кризис и досрочные парламентские выборы. Ставка делалась на то, что к тому моменту мир был бы подписан, и вряд ли большинство избирателей осознанно проголосовали бы за возобновление войны.

План якобы сорвался лишь потому, что Гесс приземлился не там, где следовало.

Неясно, почему в таком случае герцог Гамильтон с единомышленниками немедленно не кинулись разыскивать и выручать его.

За исключением этой детали, версия выглядит логично и объясняет практически все, но не подтверждается документами и свидетельствами.

"Гесс полетел по собственному почину, - не сомневался ныне покойный российский историк Игорь Бунич. - Он отлично видел, что Германия попала в положение, при котором ее разгром является лишь вопросом времени. Зная о готовящемся нападении на СССР, он понимал, что это будет ничем иным, как окружением Германии железным кольцом трех основных великих держав, ибо позиция США уже ни у кого не вызывала сомнений".

"Считая, что никто, кроме него, этого не понимает, подогреваемый амбициями, он хотел вывести Англию из войны, действуя в рамках условий, ранее выдвинутых Гитлером, и верил, что это ему удастся", - полагал исследователь.

Эпилог

Правообладатель иллюстрации Getty Image caption Стычка между полицейскими и неонацистами в день годовщины смерти Рудольфа Гесса в городе Графенберг

6 октября 1945 года Гесс был доставлен в Нюрнберг. Международный трибунал приговорил его к пожизненному заключению, поскольку он не участвовал в самых тяжких преступлениях нацизма, совершенных после его полета.

Последними словами Гесса в суде были: "Я ни о чем не сожалею".

В 1966 году он оказался единственным заключенным берлинской тюрьмы Шпандау. Гесс провел за решеткой в общей сложности 46 лет и умер 17 августа 1987 года.

Его сын Вольф-Рюдигер называл смерть отца загадочной, хотя тому было 93 года, и высказывал подозрения, что его якобы отравили британцы, опасаясь каких-то разоблачений.

Опустевшую тюрьму Шпандау снесли и построили на ее месте бизнес-центр.

20 июля 2011 года власти ФРГ эксгумировали останки Гесса в связи с тем, что его могила на кладбище города Вундизеля стала местом паломничества неонацистов, и развеяли прах.

10 мая 1941 года является такой же этапной датой Второй мировой войны, как 1 сентября 1939 года и 22 июня 1941 года. Именно в этот день Рудольф Гесс, третий человек в Рейхе и второй - в НСДАП, неожиданно… угнал «Мессершмитт-110» с военного аэродрома под Аугсбургом и улетел в Англию. Случай, не имеющий аналогов в мировой истории. Человек, которому Гитлер в 1933 году предоставил право принимать решение по всем партийным вопросам, а в 1939-м объявил своим преемником после Геринга, сбежал не просто в другую страну, а к злейшему врагу, с которым его страна уже почти два года находилась в состоянии войны!

«Мессершмитт-110» -именно на таком Гесс совершил свой таинственный перелет (ookaboo.com)

Сам Гитлер поспешил объявить Гесса сумасшедшим, Сталин сразу же выразил сомнение в том, что, что Гесс улетел в Англию «просто так», а сами англичане хранят загадочное молчание вот уже на протяжении 70 лет. Есть подозрение, что это молчание продлится еще столько же, если не дольше. Даже несмотря на то, что англичане обещают рассекретить досье Гесса в 2017 году.

…Облачившись в форму люфтваффе, Гесс вечером 10 мая 1941 года вылетел в направлении Шотландии. Пролетая в тех местах, где должен был жить герцог Гамильтон, Гесс выбросился с парашютом из совершенно нового «Мессершмитта», который в штопоре устремился вниз и разбился о склоны холма. Это был первый прыжок в практике 48-летнего заместителя фюрера, и осуществлялся он в темноте. При приземлении Гесс сломал лодыжку и повредил позвоночник. Добравшись до ближайшей фермы, он представился хозяину как «гауптман Альфред Хорн» и сказал, что должен немедленно добраться до поместья герцога Гамильтона, чтобы передать важное сообщение. Гесса взяли под стражу и передали армейским властям.

Рудольф Гесс на Нюрнбергском процессе (ookaboo.com)

Как только Гесс оказался на Британских островах, он не стал просить вполне естественного при подобных обстоятельствах политического убежища. Наоборот, Гесс всячески подчеркивал исключительность своей миссии. Можно не сомневаться, что встреча (или даже несколько встреч) Гесса с тогдашними руководителями Великобритании состоялись, т. к. сложно поверить в то, что с «тенью Гитлера», как прозвали Гесса, общались исключительно мелкие чиновники из британского МИД, как это любят представлять англичане.

Что же именно хотел сообщить англичанам Гесс, раз отважился на такой граничащий с безрассудством поступок? Что заставило его, презрев все опасности, отправиться в стан противника, где его явно не ждали? Или все-таки ждали? Уж больно легко самолет Гесса ускользнул от английской ПВО, которая располагала целой сетью радарных станций, прикрывавших все восточное и южное побережье Туманного Альбиона.

В приговоре Международного военного трибунала в Нюрнберге сказано: «Улетая в Англию, Гесс вез с собой некоторые мирные предложения, которые, как он утверждал, Гитлер был готов принять. Примечательно, что этот полет произошел всего лишь через несколько дней после того, как Гитлер назначил точную дату для нападения на Советский Союз - 22 июня 1941 г.». Однако еще более примечательный факт зафиксирован в стенограмме Нюрнбергского процесса. На заседании 31 августа 1946 года Гесс пожелал сообщить о своей миссии в Англии, но едва успел произнести: «Весной 1941 года...», как его прервал председатель трибунала англичанин Лоуренс. После этого Гесс отказался отвечать на вопросы судей и обвинителей, разыгрывал невменяемого, потерявшего память. Т. е. Гессу просто демонстративно ЗАТКНУЛИ РОТ. Надо полагать, заткнули только для того, чтобы он не проболтался о том, что англичане не хотели предавать огласке.

Судя по всему, в мае 1941-го «нацист № 2» был уполномочен «нацистом № 1» (т. е. Гитлером) сделать англичанам такое предложение, от которого они не могли отказаться. А такое предложение могло быть только одно - прекратить бессмысленную войну на Западе, совершенно не нужную Англии и Германии. В обмен на мир с Британией Гитлер был готов начать войну с СССР, чего от него англичане и ждали уже несколько лет. О том, насколько Лондон был заинтересован в сотрудничестве с Гитлером, свидетельствует заявление Аллена Даллеса, руководителя резидентуры Управления стратегических служб в Берне во время Второй мировой войны, будущего директора ЦРУ(1953-1961). В 1948 году Даллес заявил: «Британская разведка в Берлине установила контакт с Рудольфом Гессом и с его помощью нашла выход на самого Гитлера. Гессу было сказано, что если Германия объявит войну Советам, Англия прекратит военные действия».

Возникает вопрос: почему англичане так хотели, чтобы Гитлер напал на СССР?

Адольф Гитлер и Рудольф Гесс (справа) перед смотром военных учений - 1938 год (megabook.ru)

Ответ прост: выиграв Первую мировую войну, Англия не могла смириться с тем, что в Европе существует единственное не подконтрольное странам Антанты государство - СССР. Еще с XIXвека Англия прилагала массу усилий для того, чтобы сокрушить Россию, превратив ее в собственный сырьевой придаток. Русско-японская война, обе революции и приход к власти большевиков - все это звенья одной цепи, той самой, которой Англия надеялась задушить российскую государственность. В 1917 году англичанам это почти удалось, но большевики оказались еще большими ловкачами, чем нахрапистые британцы, и вместо того, чтобы послушно сделать Россию очередной колонией англосаксов, начали играть в свою игру, причем весьма непредсказуемую.

Разумеется, английские спонсоры такого «хамства» стерпеть не смогли и в середине 1920-х гг. начали взращивать свирепого, но послушного цепного пса - Адольфа Гитлера. Тем более что этот пес сам всегда рвался на Восток. Но заматеревший пес-Гитлер со временем начал лаять, а затем и скалить зубы на собственных хозяев, и требовать равноправного партнерства в деле переустройства Европы. Но в Лондоне никогда не воспринимали Гитлера как партнера: для Лондона он был лишь инструментом в деле сокрушения СССР. Чтобы вразумить зарвавшегося фюрера, Англия объявила ему войну, но при этом англичане всячески убеждали Гитлера, что путь для переговоров открыт. Только выполни свою миссию - уничтожь СССР. Вот для того, видимо, и полетел «нацист № 2» в Англию, чтобы окончательно урегулировать все вопросы.

Можно не сомневаться, что англичане дали Гессу некие гарантии. Какие? О них мы, возможно, никогда не узнаем, но можно с очень большой долей уверенности предположить, что британцы в 1941-м пообещали Германии не открывать второй фронт на Европейском континенте, да и вообще не мешать Гитлеру в решении «восточного вопроса». Хотя историки утверждают, что речь на переговорах Гесса в Англии шла не только о мире, но и об участии Великобритании в войне на стороне Германии. Более того, ныне покойный русский советский писатель, журналист, историк Лев Безыменский полагал, что «Гессу было поручено предпринять последнюю попытку создания единой общеевропейской коалиции». Коалиции против кого, объяснять не надо. В прямую войну с СССР Лондон благоразумно ввязываться не стал, но до 1943 года, когда стало ясно, что Советский Союз выстоял и в войне наступает перелом, англичане не мешали Германии воевать на востоке.

Тюрьма для военных преступников Шпандау размещалась на территории британского сектора Берлина (usarmygermany.com)

О своих договоренностях с английскими политиками в 1941 году мог бы рассказать и сам Гесс, но сделать этого ему не дали. Черчилль распорядился, чтобы с Гессом обращались достойно: его отправили в Лондон, в Тауэр, где он пробыл как высокопоставленная интернированная персона до 6 октября 1945 года. Нюрнбергский трибунал приговорил нациста № 2 к пожизненному заключению, которое Гесс отбывал в Берлине, в тюрьме Шпандау (после освобождения Шпеера в 1965 году Гесс остался ее единственным заключенным). В 1987 году, когда СССР был уже охвачен горбачевской перестройкой, Гесса предполагалось освободить по «гуманным соображениям». Однако 17 августа 1987 года 93-летний нацистский преступник был найден мертвым в беседке во дворе тюрьмы с электрическим проводом на шее. Патологоанатомическая экспертиза сразу же поставила под сомнение официальную версию самоубийства, но слушать мнение экспертов никто не стал. Более того, через два дня после странной смерти Гесса по приказу администрации тюрьмы были уничтожены и злополучная беседка, и все личные вещи, записи и дневники Гесса. Что примечательно: по приказу АНГЛИЙСКОЙ администрации тюрьмы.

Фрагмент интервью профессора Вячеслава Дашичева КМ ТВ. Подробности встречи Дашичева и сына Рудольфа Гесса Вольфа. Тайна переговоров Гесса и Черчилля.

История нацистской Германии подобна болоту, в котором тонут все мало-мальски реальные факты. Сложностей подбрасывают и бывшие союзники, которые кровно заинтересованы в сокрытии многих нелицеприятных событий. Жил когда-то на свете один нацист, к которому все сказанное выше может быть применено в полном объеме. Его имя - Рудольф Гесс.

Кем он был?

Он был верным соратником Адольфа Гитлера, преданным членом НСДАП. Был приговорен по решению Нюрнбергского трибунала к пожизненному заключению. Это единственный нацист такого уровня, который дотянул до 1987 года. И вот что странно - в начале того же года Советский Союз предлагал освободить старика «из соображений гуманности», после чего тот внезапно «покончил с собой» (по версии англичан и американцев). Есть еще кое-что. Некоторые думают, что Рудольф Гесс - комендант Освенцима. На самом деле им был Рудольф Хёсс, никакого отношения к герою нашей статьи не имевший.

Вот только его родственники - ряд немецких, советских, а впоследствии российских авторов - считают, что его попросту устранили, когда появилась опасность того, что старик может рассказать всему миру о реальных целях тех переговоров, которые он вел с правительством Великобритании. О том же говорит сын Рудольфа Гесса, Вольф Рюдигер Гесс: «Мне известно, что первоначально судмедэксперты говорили о двукратном удушении отца. Так что, он дважды вешался?»

Тайна «суицида»

Материалы по его так называемому самоубийству могут быть рассекречены только в 2017 году, да и не вызывает сомнений, что большая часть информации будет попросту вымарана из бумаг. Сведения же по его допросам вообще засекречены до 2040 года с возможностью продления, так что мы вряд ли когда-то узнаем, что же на самом деле скрывают англичане.

Краткая биография

Итак, Рудольф Гесс (1894-1987 гг.) родился в потомственной торговой семье, учился на коммерсанта в Швейцарии. Во время Первой мировой окончательно порвал с отцовским делом, ушел добровольцем на фронт. Сперва командовал взводом, потом стал летчиком. В числе его командиров был печально известный Награжден Железным крестом. Завершил войну лейтенантом, получил к тому времени еще два Железных креста. Даже противники нацизма отмечают, что Рудольф Гесс в тот период был преданным сыном Германии и честно воевал за нее. После этого он вступает в члены тайного общества «Туле», становится участником одного из добровольческих батальонов.

В 1920 году он вступает в НСДАП. Учится в Мюнхене. Его научным преподавателем был знаменитый который создал немецкую геополитическую школу. В 1923 году был участником «Пивного путча», бежал в Австрию, был схвачен и сидел в одной камере с самим Гитлером. Через два года стал его личным секретарем. В 1933 году он был назначен его заместителем в партии. Кто придумал «Зиг хайль»? Рудольф Гесс! Гитлерюгенд - тоже его детище. Словом, человеком он был не последним…

В 1939 году фюрер назначает его своим возможным преемником (после Геринга). В мае 1941 года на личном самолете он тайно летит в Англию, снова схвачен. На этот раз он просидит в камере до самого конца своей жизни... Можно считать, что биография Рудольфа Гесса на этом закончена. Но он оставил после себя слишком много вопросов.

Знаменательный полет

Следует помнить, что 10 мая 1941 года можно по праву считать не менее знаменательной датой, нежели 21 июня того же года. Якобы Рудольф Гесс угоняет с военного аэродрома «Мессершмитт-110», после чего улетает на нем в Англию. В мировой истории подобные случаи бывали, но чрезвычайно редко.

Только вдумайтесь: человек, которого за два года до этого Гитлер официально назвал своим преемником, внезапно «сбегает» в Великобританию, с которой Германия ни шатко ни валко, но все же воевала уже два года! Странно думать, что человек, фанатично кричавший «Зиг хайль!», Рудольф Гесс, решил предать своего фюрера.

Официально Гитлер тут же назвал своего преемника сумасшедшим, Сталин выразил глубокие сомнения относительно случайности полета, а сами англичане не могут сказать ничего вразумительного вот уже 70 лет. У мировых специалистов есть сильные подозрения, что и дальше они не скажут ничего. И грядущее рассекречивание досье никакой роли не играет, так как с этими бумагами «внезапно» может случиться все что угодно.

Официальная история полета

Итак, теплым майским вечером, «угнав» абсолютно новый, находящийся в идеальном техническом состоянии самолет, он летит на нем в сторону Шотландии, не встречая ни малейшего (!) противодействия со стороны сил ПВО. Его никто не преследует, что также наводит на мысли…

Пролетая в тех краях, где должен был проживать герцог Гамильтон, он прыгает с парашютом, отправляя самолет в В жизни 48-летнего Гесса столь экстремальные развлечения до того не значились, что сыграло свою роль в приземлении. Он ломает лодыжку и серьезно повреждает позвоночник. С трудом доковыляв до ближайшей фермы, Рудольф Гесс (фото которого есть в статье) передает, что должен срочно увидеться с герцогом Гамильтоном. Его берут под стражу и передают армейским властям.

Необычные странности…

Обращает на себя внимание тот факт, что «нацист № 2» при этом не просит вполне естественного в этом случае политического убежища. Он постоянно подчеркивает выдающуюся роль своей миссии. Очень сложно поверить в официальную версию Великобритании. Согласной ей, с ним общались только «мелкие канцелярские клерки». Чтобы с самим заместителем Гитлера удосужились поговорить только бюрократические «винтики»?!

Так в чем заключается тайна Рудольфа Гесса? Для чего он летел в Англию, хотя не нуждался в убежище и никак не открещивался от своей важной миссии? Что же заставило его покинуть родной Фатерлянд и, рискуя своей жизнью, отправиться в Англию, где его никто не ждал? Или же… очень даже ждали? Как говорится, «и от бабушки ушел, и от дедушки ушел»: его не сбила ни немецкая, ни английская система ПВО, за ним не было погони. Летчиком он был далеко не самым лучшим, догнать Гесса труда бы не составило. Что уж обращать внимание на такие «мелочи», что в тех краях, куда отправился «нацист № 2», сеть радарных станций была едва ли не самой густой на Туманном Альбионе. Конечно же, его «никто не заметил».

О «демократических» методах допроса

Трибунал в Нюрнберге признавал, что Гесс вез в Англию какие-то важные предложения по проекту мирного договора, который был одобрен самим Гитлером. И еще. Сегодня точно известно, что знаменательный полет произошел через пару недель после точного назначения даты нападения на нашу страну... Но еще более занимательный факт зафиксирован в стенограмме самого трибунала. В конце августа 1946 года Гесс все же решил раскрыть кое-какие сведения о реальных целях своей миссии. Только он успел сказать: «Весной 1941 года...», как его мгновенно перебил председатель с английской стороны, Лоуренс. Тайна Рудольфа Гесса не была раскрыта.

Сразу после этого Гесс прекратил говорить. Более того, он сразу же стал разыгрывать слабоумного, который полностью потерял память. Проще говоря, англичане заткнули рот своему протеже, чтобы он не успел сказать того, о чем говорить не следовало ни в коем случае. Отметим, что так допрашивался не только Рудольф Гесс. Освенцим, руководителем которого был Рудольф Хёсс, также хранит немало своих страшных тайн только потому, что многие из членов его персонала попросту сбежали в ту же Англию и США, где нашли надежное укрытие от преследования НКВД.

Так для чего он летал в Англию?

Скорее всего, в 1941 году заместитель Адольфа Гитлера вез такое предложение, от которого Великобритания не могла отказаться (да и не хотела, судя по всему). В чем суть предложения, догадаться несложно, - отказаться от операции «Морской лев» в обмен на прекращение военных действий с английской стороны. Этот мир нужен был Гитлеру, чтобы начать войну с СССР. Англичане хотели того же... Так что Рудольф Гесс, цитаты которого повсеместно использовались в Рейхсканцелярии, точно не был предателем Германии, полетев в стан «злейшего врага».

Предательский мир

Заявление небезызвестного Аллена Даллеса, который впоследствии стал директором ЦРУ, говорит о том же. В 1948 году Даллес открыто заявлял, что еще в начале 1940-х годов британская разведка в Берлине вышла на самого Гесса с целью переговоров с фюрером. При этом заместителю Гитлера передали, что при условии нападения на СССР Англия не будет вмешиваться и прекратит военные действия. Скорее всего, в мае 1941 года Гесс вез в Британию предложение о где прописывались следующие условия:

• Полное прекращение военных действий с обеих сторон.
• Англия может (должна) присоединиться к агрессии против СССР.
• Заключение мира между Великобританией и Италией.
• Передача немцам всех их колоний, которые те утратили в ходе ПМВ. Вывод английских войск из Ирака, богатого нефтеносными месторождениями.
• Полная свобода для Лондона в рамках английской же империи.
• Коалиция всех европейских государств для борьбы с Советами (в принципе, она и без того существовала).
• Удаление от управления государством Уинстона Черчилля.

Последнее - крайне спорно. Черчилль предстает ярым «противником нацизма» только при удаленном рассмотрении. В свое время он отлично ладил с Муссолини, да и с Гитлером в случае таковой необходимости мог легко подружиться. Страна, где был Рудольф Гесс во время войны, не так уж рьяно воевала против нацизма, удосужившись открыть второй фронт только в 1944 году.

Причины нападения на СССР

А почему англичане могли желать нападения на СССР в исполнении немцев? Ответ очень прост. Еще со времен окончания Первой мировой войны в Европе существовало единственное независимое государство, ведущее такую же политику. Начиная с 19-го века, Англия делала все, чтобы ослабить Россию, и немало в том преуспела. с Японией, самоубийственное вступление Российской империи в ПМВ - все это звенья одной цепи. Наверняка немалые надежды британцы возлагали на большевиков, тем более что Ленин уже заключил «похабный Брестский мир».

Они предполагали, что с той же легкостью он сможет передать и «Королеве морей» пару-другую лакомых кусочков. Вот только Ильич оказался не так прост: сперва покончил с интервентами, а потом и вовсе отказался от старых долгов Николая II, которыми и было обусловлено вступление России в Первую мировую войну на стороне Антанты.

Естественно, что такого «оскорбления» спонсоры белогвардейцев терпеть не стали. Существует множество свидетельств того, что именно английские кредиты и «слепота» англичан дали возможность Гитлеру создать первоклассную армию, хотя ему вообще запрещалось иметь что-то подобное по условиям послевоенного мира. Вдумайтесь только - Германия, полностью «демилитаризованная» страна, в открытую строит корабли и танки, но «союзники» не обращают на это никакого внимания! Фюрер был идеальным инструментом для захвата СССР. Но англичане несколько просчитались: Гитлер создал настолько хорошую армию, что какие-то англичане уже не могли (да и откровенно трусили) диктовать ему свои условия.

Гарантии и предложения

Конечно, Гессу наверняка дали какие-то гарантии. О них мы можем только догадываться, хотя основные не вызывают сомнений: Великобритания просто могла пообещать не открывать Второй фронт и никак не вмешиваться в решение «восточного вопроса». Хотя некоторые историки (и не только советские и российские) считают, что речь могла идти и об открытом выступлении Англии на стороне нацистской Германии. Ныне покойный Лев Безыменский говорил, что Гессу было поручено создание единой европейской коалиции.

Против кого, долго рассказывать не нужно. Англичане явно не желали воевать с СССР в открытую, так как этого явно не поняли бы многие их граждане, но они действительно не мешали нацистам воевать с Советским Союзом, не препятствовали созданию добровольческих частей из граждан Великобритании, воевавших на Восточном фронте. Более того, именно Англия стала надежным убежищем для нелюдей из дивизии «Галичина» после войны, да и своих «верных сынов», которые воевали на стороне Рейха, там никак не притесняли.

Конец «нациста № 2»

В Гесс с комфортом пребывал вплоть до 6 октября 1945 года. После Нюрнберга его отправили в Германию, в тюрьму Шпандау. Условия содержания его были настолько жестокими, что даже Брежнев собирался освободить старого нациста. Он не хотел, чтобы Гесс был жупелом, показывающим всему миру, что «СССР издевается над стариками». Но тут случилось ожидаемое...

В середине августа 1987 года его нашли мертвым, на шее «нациста № 2» был затянут коротенький провод. По воспоминаниям его сына, рядом стояли двое «в форме армии США», спокойно курившие сигареты и никак не реагировавшие на просьбы о помощи. Впрочем, реакция была: один из них тут же проделал «искусственный массаж» грудной клетки старика, сломав ему десять ребер и разорвав часть внутренностей. Сделано это было профессионально и спокойно. Через пару дней (по приказу английской администрации тюрьмы) были уничтожены все личные вещи и дневники Гесса. Исходя из этого, сложно рассчитывать на реальное раскрытие всех фактов и загадок, связанных с именем этого человека. Если говорить о его цитатах, то можно привести в пример такие:

• "Должен признаться откровенно, что ликвидация евреев с помощью газа действовала на меня успокаивающе. Мне было жутко видеть горы расстрелянных, в числе которых находились женщины и дети. Газ освободил нас от этих потоков крови…"
• "У меня не было никакой возможности уйти от этого. Я должен был продолжать процесс массового уничтожения, переживать за смерть других, смотреть на происходившее холодно, хотя внутри всё кипело… Когда происходило нечто чрезвычайное, я не мог сразу идти домой к семье. Тогда я садился на коня, чтобы за диким галопом как-то забыться, избавиться от стоявших перед глазами тягостных картин, или же шёл на конюшню, дабы хоть немного забыться со своими любимцами".

Полёт Гесса

Как Черчилль в 1941 году сорвал мирные переговоры

Сенсационная телепередача:
10 декабря 2003 года тысячи телезрителей ФРГ с огромным напряжением и интересом ждали заявленной в Интернете и видеотексте эксклюзивной передачи информационного телеканала n-tv. Речь в ней должна была пойти о сенсационных находках английским историком Мартином Алленом архивных документов, которые в совершенно новом свете показывали полёт Рудольфа Гесса в Англию.
Но, познакомившись с содержанием телепередачи, ответственные редакторы её срочно отменили и заменили другой, так как поняли, что речь в ней идёт о взрывоопасном материале, который на основе открытых Алленом новых документов показывает деятельность военного кабинета Черчилля в таком свете, что на вопрос о вине за Вторую мировую войну практически можно дать совершенно новый ответ.
Дело в том, что документы, найденные Мартином Алленом, совершенно отчётливо указывают на вину британского премьера Уинстона Черчилля за то, что начавшийся в 1939 году конфликт между Германией и Польшей превратился во Вторую мировую войну, принесшую человечеству более, чем 50 миллионов жертв.
Эти документы доказывают, что ещё в 1940 году Гитлер, не потерпевший до этого времени ни одного поражения, хотел заключения удовлетворяющего всех мирного договора. Сам по себе этот факт сегодня уже не нов. Новым является то, что Мартину Аллену удалось открыть две новые вещи: с одной стороны, в каком, буквально захватывающем дух, объёме было готово к уступкам правительство Рейха; с другой стороны, какими подлыми методами Черчилль обманул немцев и сорвал их попытки добиться мира.
Некоторые методы напоминают те, при помощи которых мир был обманут в 2003 году насчёт Ирака: утверждалось, что Ирак угрожает своим оружием массового поражения всему миру, когда на самом деле правительство Саддама Хусейна по всем дипломатическим каналам отчаянно искало возможности избежать войны.
Найденные Алленом документы превращают большую часть историографии победителей о Второй мировой войне в макулатуру. И именно это, скорей всего, является причиной того, что политики и журналисты ФРГ молчали и до сих пор молчат по этому поводу, как в рот воды набрали. Иначе им пришлось бы признать, что «воспитательный для всего народа» момент, повторяющий на протяжении десятилетий формулу о единоличной вине Германии и помогающий им и сегодня держать в узде покорности свой народ, в дальнейшем не имеет силы.
Вообще-то эта сенсация должна бы будоражить все умы в Германии и стоять на первых страницах органов печати. Но большинство германских журналистов, как известно, игнорируют любые факты, снимающие вину с Германии, и защищают историографию союзников ещё упрямее, чем сами победители. Исключением из этого правила неожиданно и стал со своей телепередачей относящийся к концерну Бертельсманн информационно-научный канал "n-tv".
Журналисты "n-tv", демонстрируя серьёзный профессиональный подход, провели собственное расследвание и затем всё же телепередачу показали. Они не ограничились проведением интервью с Мартином Алленом. Они провели в Англии собственное расследование и добыли дополнительные мнения тамошних солидных профессиональных историков. Их оценка: документы, открытые Алленом, не фальшивка. Остаются ещё открытые вопросы, которые в то же время не уменьшают ценности книги Аллена. И - Аллен в целом прав.

Миссия Гесса в свете новых документов

В течение вот уже более чем шести десятилетий историки гадают о тайне полёта Рудольфа Гесса в Англию. Полетел ли он в Англию исключительно по своему собственному желанию или всё же это было задание Гитлера? Кого он хотел встретить в Шотландии на самом деле? Был ли у него план мира, каковы были предложения немецкой стороны и кому он их хотел предъявить? Что было причиной того, что Гессу после его, кажущегося безрассудным, полёта в безоружном самолёте Me –110 не предоставили статус парламентария, а в Нюрнберге осудили на пожизненное заключение в тюрьме?
Скажем сразу же: естественно, Гесс не был сумасшедшим, который в приступе помутнения разума на свой страх и риск полетел в Англию. Он летал туда по заданию Гитлера и в своём багаже имел невероятные предложения о мире. И всё равно, разрешение этой исторической загадки имеет огромное значение для мировой истории, которое удалось Мартину Аллену в его последней книге «Ловушка для Гитлера. Тайна полёта Гесса в 1941 году (на немецком языке "Hitlers Friedensfalle. Das Geheimnis des Heß-Fluges 1941"). Разгадка эта оказалась гораздо более ошеломляющей и эффектной, чем все предыдущие предположения. Но наибольших признаний историк заслужил за то, что сумел вскрыть мотивы британского правительства.

Рудольф Гесс и борьба Германии за мир с Англией

Рудольф Гесс был не только заместителем Гитлера в НСДАП и министром без портфеля, но у него была и хорошая репутация за рубежом. Как ученик геополитика и университетского профессора Карла Хаусхоффера и друг его сына Альбрехта, тоже профессора, он не только опирался на их исключительно высокие знания, но и на их отличные общественные и политические связи, которые те имели в Великобритании. Кроме того, Гесс был единственным национал-социалистическим политиком, который в свои сорок с лишним лет был в отличной спортивной форме и к тому же был превосходным лётчиком (обладателем мирового рекорда). Лучше его роль эмиссара никто сыграть не мог ещё и потому, что он ещё не попал в сферу обстрела со стороны западной «демократической» прессы. В Англии Гесс был известен как человек слова и как разумный человек, которого в рейхе не без основания называли «совестью партии».
Его полёт 10 мая 1940 года в Англию был последним звеном в длинной цепи событий. В одном из документов британского министерства иностранных дел сообщается, что до 1941 года Гитлер по разным каналам 42 раза (сорок два раза!) пытался продвинуть свои мирные инициативы и предлагал перемирия на фронте военных действий. До этого момента посредниками Гитлера в налаживании контактов с британским правительством успели побывать разные иностранцы, германские дипломаты, его ближайшие сотрудники, даже представители Ватикана и т.д. И каждый раз, когда контакты с какими-то персонами обещали принести успех, Гесс, сломя голову и часто с риском для своей жизни, осуществлял такие полёты для встречи с ними.
Так, он на Me-110 (опознавательный знак VJ-OQ) летал 28 июля 1940 года из Аугсбурга в Лиссабон для того, чтобы там встретиться с доброжелательно к Германии настроенным бывшим английским королём Эдуардом VIII, герцогом Виндзорским. Последний хотел помочь навести контакт с миролюбивыми кругами в Англии. Когда об этом узнал Черчилль, он тут же заставил бывшего короля прекратить переговоры и отправиться на Багамы в качестве британского губернатора. После того как этот дипломатический канал был уничтожен, в Германии всё равно продолжали верить, что в Великобритании есть большое количество видных политиков из разных партий, которые хотят мира и готовы в удобный момент свергнуть в парламенте Черчилля, а затем заключить перемирие с Германией. И с этими людьми, среди которых был видный политик Великобритании лорд Галифакс, многочисленные представители высшего дворянства и британский посол в Испании сэр Самуэль Гор (Samuel Hoare), германская сторона обязательно хотела сохранить контакты.
Уже с герцогом Виндзорским им удалось обсудить «Мирный план из 7 пунктов», этот же план позже был представлен папе римскому. Последний был полностью убеждён в серьёзности немецкого предложения и находился под таким огромным впечатлением от невероятных предложений со стороны Гитлера для заключения немедленного мира, что заявил о своей готовности быть посредником. Это и произошло в ноябре 1940 года.
Из предложений Гитлера следует, что он не был также заинтересован и в войне на востоке, а был заинтересован в настоящем мире в Европе. Это же подтверждают и его слова, высказанные в этом плане о «сохранении белой расы» и о роли и сохранении европейского влияния в мире, а также о неприкосновенности британской империи.

Положение Германии в конце 1940 года

Рудольф Гесс хотел это впечаление усилить. Для этого он в конце 1940 года несколько раз летал в нейтральную Испанию и еще больше раз в Швейцарию, для того чтобы там инкогнито встречаться с сэром Самуэлем Гором. Но, очевидо, германское руководство стало подозревать о том, что англичане хитрят. Оно стало требовать, чтобы в конце концов о себе заявили конкретные личности, которые были бы готовы к переговорам на нейтральной территории, чтобы они показали своё лицо.
Между тем время стало работать против Гитлера. В ноябре 1940 года в Берлине с визитом был министр иностранных дел СССР Молотов. В своих беседах с Гитлером и Риббентроппом он озвучил новые требования Сталина: немцы должны вывести свои войска из дружественной им Финляндии, СССР нужны проливы в Балтике, Германия должна согласиться на то, что Болгария входит в сферу интересов СССР, что СССР нужны военные базы в проливах Босфор и Дарданеллы на территории Турции (?).
Срединной европейской державе реально стало угрожать полное окружение. Гитлер понял, что русские делают ставку на поражение Германии. Он понял, что больше не стоит спина к спине со Сталиным, а стоит с ним лицо в лицо. Он увидел реальность повторения сценария Первой мировой войны, которого очень боялся, войны на два фронта, и поэтому через несколько недель после визита Молотова принял решение при помощи превентивного удара предотвратить наступление советской военной машины.
Военное положение англичан в это время, казалось бы, было очень тяжёлым. Германские войска не испытали ни одного поражения, они разгромили объединённые англо-французские силы и оккупировали половину Франции, а на второй половине установили марионеточный режим Виши. Но англичане осознавали, что, несмотря на большое количество поражений, их остров всё ещё отделяют от континентальной Европы 40 километров пролива, которые Гитлеру не так-то легко преодолеть. Знали они и то, что это же осознаёт и Гитлер. Они внимательно регистрировали его отчаянные попытки, несмотря на свои военные успехи, добиться мира с Англией на любых условиях, которые могли бы сохранить лицо обеим сторонам.

Ловушка Черчиля

Премьер-министр Великобритании договорного мира не хотел, он хотел навсегда покончить с континентальным конкурентом – Германским Рейхом. Для этого он организовал с немцами фальшивую игру, призванную создать впечатление, что заключение мира возможно. Что в Англии якобы есть ряд видных политиков, которые хотят мира с Германией и для этого готовы свергнуть Черчилля, организовав ему в парламенте вотум недоверия, и после этого тут же заключить с ней мир.
Якобы существовавшая «партия мира» на самом деле была операцией британских тайных служб, имевшей целью внушить Гитлеру надежду, что он вскоре может этот мир получить. На самом деле все важные личности в этой операции были посвящены в её настоящую суть, а созданная для этого спецкомманда SOE (Special Operations Executive) министерства экономического ведения войны, которая действовала с территории имения герцога Бедфорда в Вобурн Аббей, около 100 километров севернее Лондона, следила за всеми контактами с немцами и управляла ими.
И вот именно министр этого министерства Хью Делтон, который, по своему собственному высказыванию, был готов в войне с «гуннами» на любую хитрость и подлость, обеспечил в этой ситуации Черчиллю немало головной боли. На одном из собеседований с Черчиллем он услышал от последнего следующее высказывание: «Мы не можем больше выиграть европейскую войну – только мировую!».
Этим он хотел взбодрить уставших от войны министров своего кабинета, так как совершенно ясно дал им понять, что британским секретным службам до конца 1941 года удастся втянуть в войну как США, так и СССР. А это будет означать гарантированный конец Гитлера и Германского Рейха.
Делтону стало ясно, что стравливание немцев и русских будет означать гибель уже не десятков тысяч человек, как это было в Польше, а гибель миллионов человек, и это несмотря на то, что существовала реальная возможность получить мир без единого выстрела и с такими условиями, при которых Англия будет выглядеть почти как победительница. Он написал письмо и послал его Черчиллю и министру иностранных дел Энтони Идену.
В нём он писал: «То, что сейчас предлагает Уинстон – это действительно пугающий план, и я не уверен, позволит ли мне моя совесть принять в этом участие. Я всегда придерживался того убеждения, что в войне против гуннов можно использовать и нечестные приёмы. Но я не верю, что морально оправдано идти таким путём, чтобы достичь своих целей».
Он также писал в нём, что он не уверен, сможет ли он всё это согласовать со своей совестью, и просил их ещё раз обо всём подумать. Личный секретарь Черчилля Джон Колвилл сообщает, что ещё никогда он не видел Черчилля в такой ярости, как при прочтении этого письма. И это не удивительно, так как в течение нескольких месяцев до этого Черчиллю удалось привести всех к общему согласию о том, против чего собираются затевать войну.
Постоянный госсекретарь британского министерства иностранных дел и ближайший советник Черчилля сэр Роберт Ванзитарт, человек с не менее параноидальной германофобией, чем у самого Черчилля, в своём письме министру иностранных дел Великобритании Энтони Идену объяснил настоящие цели вступления Британии в войну:
«Врагом является Германский Рейх, а не, к примеру, нацизм, а те (в британских учреждениях), кто этого ещё до сих пор не поняли, не поняли вообще ничего... Все возможности для компромисса исчерпаны, и теперь будет борьба до конца, а именно до самого горького конца... Нам более чем достаточно мирных усилий таких людей, как Далерус, Гёрдерлер, Вайсауэр и Консортен».
Ванзиттарт высказывался за полное уничтожение Германского Рейха, потому что он является «проклятием», которое «в течение последних 75 лет лежит на всём мире». В то время, как в прессе собственному населению лгали о том, что речь идёт о последней битве между демократией и диктатурой, речь на самом деле шла о конфликте двух империй - европейской континентальной державы Германского Рейха и Британской империи. Вместо идеологии речь как всегда шла о имперской политике и традиционном английском стремлении разрушить самую сильную континентальную державу (политика так называемого «баланса сил» – Balance of Power, которой Великобритания в своей внешней политике придерживалась последние 400 лет).
Именно эти письма и нашёл и проанализировал английский историк Мартин Аллен и полностью привёл в своей книге в качестве документов.
Министру Хью Делтону было от чего растеряться, ведь он был посвящён в то, какие предложения исходили от Гитлера, то есть он знал, что конкретно может получить Англия и вся Европа, не делая ни одного выстрела и не проливая ни одной капли крови.

Уступки, на которые был готов пойти Гитлер

1. Норвегия, Дания, Голландия, Бельгия и Франция снова станут независимыми государствами и будут сами определять как свою конституцию, так и своё правительство.
2. Германия готова выплатить репарации тем странам, которые потерпели разрушения и потери из-за военных действий в Западной Европе, хотя не она, а именно западные державы объявили Гитлеру войну.
3. Всё наступательное вооружение должно быть уничтожено, а вооружённые силы воюющих стран должны быть сокращены до такого уровня, который соответствовал бы экономическим и стратегическим потребностям каждой страны.
4. Германский Рейх требует свои старые колонии за исключением Юго-западной Африки, но обязуется компенсировать потери британских владельцев в этом регионе, если они захотят его покинуть.
5. Польское государство будет восстановлено в своих этнических границах; эту гарантию Германия может дать, естественно, только по той части польской территории, которая занята немцами. (Восточная часть Польши, как известно, была 17 сентября 1939 года занята СССР. – Ред.)
6. Чехия останется протекторатом Германского Рейха, но чехи могут свободно пользоваться своим языком и жить в соответствии со своим национальным характером.
7. Для послевоенной Европы необходимо создать условия для экономической солидарности, для чего следует разработать всеевропейские соглашения.

Враг не нацизм, а Германия

Для британского правительства как военного так и послевоенного времени не было ничего более важного, как сохранить в тайне от своего населения и от населения соседних европейских стран, что такие предложения от гитлеровской Германии исходили, что воевать лишние пять лет и принести в жертву миллионы людей они вынуждены были только благодаря стремлению этого правительства уничтожить своего давнего континентального конкурента – Германию.
Можно себе представить возмущение народов, если бы они узнали, что могли бы без пролития капли дополнительной крови получить желанный мир в Европе уже в 1940 или 1941 году. Британская дипломатия была бы опозорена на десятилетия, а её представители во всём мире на многие годы стали бы настоящими париями.

Отчаянный полёт Гесса – жертва во имя мира

Но вернёмся к полёту Гесса: когда Гитлер понял, что уже нельзя было остановить операцию «Барбаросса», ему понадобилась точная информация о намерениях якобы имевшейся в Англии «партии мира». Он потребовал контакта с «представителем влиятельной личности» и был готов послать для этого в Англию своего эмиссара. Под «влиятельной личностью» имелся ввиду король Георг VI, так как только он был в состоянии отправить в отставку Черчилля.
А его «представителем» был не кто иной, как брат короля – герцог Кентский. Британцы на это согласились и предложили встречу этих лиц с германским эмиссаром в Шотландии в имении Dungavel House. С немецкой стороны был предложен гауляйтер зарубежных немцев Эрнст Боле, так как он знал всех этих людей лично. Британцы согласились с его назначением в качестве эмиссара, так как в их планах было так вести переговоры, чтобы заставить не имевшего широких полномочий Боле постоянно делать запросы в Берлин – в их планах было только как можно дольше затягивать время.
Но немцы, очевидно, тоже подумали об этой слабой стороне возможной миссии Боле и за несколько дней до его вылета в беседе с Гитлером было решено, что вместо Боле полетит сам Гесс. У него, как у заместителя Гитлера, были широкие полномочия, он сам мог довести переговоры до договорённости о перемирии, его невозможно было бы загнать в тупик хитроумными вопросами и впустую тянуть время.
Вечером, когда состоялся полёт Гесса, в Англии его прибытия ожидали в трёх местах посвящённые в настоящую суть происходящего следующие лица: Черчилль в своём имении, команда британской тайной службы в Вобурн Аббае и герцог Кентский в шотландском имении Dungavel Hous.
Когда Гесс незадолго до прибытия сообщил по радио, кто летит, у британцев началась паника. Они были ко всему готовы, но они не хотели настоящих переговоров. Огни на обговоренных посадочных полосах были выключены, в надежде, что проблему можно будет решить, организовав крушение самолёта.
Остальное миру уже известно: Гесс спрыгнул с парашютом. Заявление Гитлера прессе о сумасшествии Гесса, дало и Черчиллю возможность не обращаться с Гессом, как с парламентёром.
Сегодня доказано также, что Гитлер делал попытки вызволить Гесса. Спустя несколько недель после того, как Гесс попал в руки англичан, во время отвлекающей бомбардировки недалеко от центра разведывательной команды в Вобурн Аббае были сброшены три немецких десантника.
Было известно, что сюда каждую субботу прибывает британский министр иностранных дел для получения доклада о ходе операции. Задачей этих агентов было захватить Энтони Идена, узнать у него, где находится Гесс и, если будет возможно, обменять его на Гесса. Но они были обнаружены, подверглись пыткам и допросу и, так как они отказались работать на англичан, были расстреляны.

Послесловие

63 года спустя после этих событий команда германского телевидения попросила разрешения провести съёмки в Вобурн Аббае. Собственник, герцог Бедфордский, вначале дал согласие на съёмки, затем ввёл в своё согласие разные ограничения, а затем полностью и категорически отказал. И это неудивительно, так как в ноябре 2003 года Би-би-си сообщила, что во время работ на площадке для гольфа в бывшей резиденции британской разведки было обнаружено массовое захоронение с останками 400 неизвестных людей, которые были захоронены там в течение около 60 лет.
Это были останки тайно казнённых английскими секретными службами немецких агентов, английских двойных агентов или просто пораженцев.
Сегодня общественность в шоке, что не только в берлинском гестапо людей пытали и расстреливали, но и в «либеральной» Великобритании тоже.
Но есть и отличия. В Вобурн Аббае никогда не будет установлен хотя бы памятный камень погибшим людям... А памятный камень, установленный в 1992 году на месте, где приземлился Рудольф Гесс, был разбит кувалдами перед снимающими телевизионными камерами членами еврейской общины города Глазго. Действо не менее позорное, чем организованная смерть пленника тюрьмы Шпандау, которого в 1987 году власти СССР в качестве жеста гуманности хотели отпустить на свободу.
Аллен, исследуя эти вопросы, уже давно обратил внимание на то, что в Англии было уничтожено большое количество трофейных документов, которые могли бросить тень на политику страны или вызвать нежелательные вопросы. В своей книге он также сообщает, что американские и английские документы о полёте Гесса и те документы, которые он вёз с собой (скорей всего, предложения о мире) засекречены до 2017 года.
Но ему удалось найти ряд документов, в том числе и вышеупомянутые письма, позволяющие и без секретных документов сделать выводы о том, что правительство Англии в 1940-1941 годах вело фальшивую игру с целью создать у правительства Германии впечатление о возможности заключения мира с Англией, игру, на самом деле направленную на затягивание времени с тем, чтобы превратить европейский конфликт в мировую войну, втянув в неё США и СССР.
Мартин Аллен же, во всяком случае, убеждён в том, что открытые им документы министерства иностранных дел уже сегодня освещают дело Гесса в таком свете, в котором оно будет находиться когда-нибудь после предания общественности остальных документов, а именно в качестве обвинения Уинстону Черчиллю, которому не имеющие об этом никакого понятия немцы в 1956 году в Аахене вручили премию Карла Великого – «за заслуги в борьбе за мир в Европе»(!).

Книга Мартина Аллена «Ловушка Черчилля: Тайна полёта Гесса»

Адольф Гитлер войны не хотел (Мнение израильского историка)

Спустя 46 лет после окончания войны распался СССР – самый главный противник гитлеровской Германии. Но ещё сегодня живёт одна из его побед на пропагандистском фронте: интелектуалы Запада до сих пор привержены сталинской версии начала войны.
Канцлер Германии Адольф Гитлер в конце 30-х годов не имел никакого интереса в развязывании мировой войны. Более того, он не имел интереса даже в развязывании войны против Польши. Это заявил израильский военный историк Ури Мильштейн в своей статье, помещённой в журнале «Deutsche Militärzeitschrift» № 72 за ноябрь-декабрь прошлого года.

Адольф Гитлер не был для войны достаточно подготовленным

По данным Мильштейна, германский канцлер с полным основанием беспокоился о том, что германский рейх может подвергнуться одновременному нападению со стороны Великобритании и Франции с запада и со стороны Красной Армии с востока.
Гитлер исходил из того, что ему понадобятся ещё годы вооружения и внутреннего укрепления своего режима до того момента, когда он мог бы рискнуть начать европейскую войну.
Он также понимал, что преждевременный конфликт «может поставить на кон всё, что он создал своей политикой, а именно - великую державу, созданную им из побеждённой страны всего за семь лет успешной стратегической игры ва-банк», - утверждает Мильштейн.
На самом деле Гитлер не рассчитывал на то, что введение войск в Польшу приведёт к войне: «Перед его глазами ещё живо стоял пример мирного объединения с Судетской областью, когда не понадобился ни единый выстрел».
Он исходил из того, что Польша примет его предложения, не вступая войну. По данным Мильштейна, он полагался на то, что, во-первых, Польша была слабее Чехословакии, а, во-вторых, Иосиф Сталин дал ему гарантию, что не нападёт на Германию и даже посредством тайного приложения к договору совместно с Гитлером договорился об одновременном введении войск в Польшу и чётком разделе сфер влияния в Восточной Европе.

Стратегия Сталина

Но для Сталина пакт о ненападении был чисто тактическим приёмом, говорит Мильштейн: «Возможно, Сталин допустил подписание договора своим министром иностранных дел Молотовым, исходя из расчёта, что Третий Рейх не сможет укрепить свои вооружённые силы более быстрыми темпами, чем те, которые существовали с 1933 года; в таком случае гитлеровская армия в середине 40-х годов не была бы в состоянии оказать мало-мальски серьёзное сопротивление начавшей движение на запад Красной Армии».
У советского диктатора был большой интерес в том, чтобы развязалась война между капиталистическими державами Запада. Мильштейн исходит поэтому из того, что Сталин подталкивал Гитлера к нападению на Польшу. Из данных, полученных из переговоров с английской и французской миссией 12-13 августа 1939 года он знал, что в случае объявления Германией войны Польше, Франция и Англия намерены объявить войну Германии.
Расчёт Сталина строился на том, что это объявление войны Германии со стороны Англии и Франции устранит угрозу Советскому Союзу и ослабит все воюющие друг с другом нации: «Это должно было стать первым шагом к будущей интервенции со стороны советских войск», – делает вывод Мильштейн.
Мильштейн в своих выводах ссылается прежде всего на перешедшего в 1978 году в Великобританию ныне 62-летнего советского разведчика Виктора Суворова, который опубликовал по этой теме различные книги. Для Суворова и Мильштейна Сталин является главным виновником в развязывании Второй мировой войны.
В настоящее время критические по отношению к сталинской политике произведения Суворова большинством историков либо замалчиваются, либо подвергаются общим нападкам, но не детальной критике. Мильштейн видит в этом улику, характеризующую западных левых, «которые являются марксистско-ленинско-сталинским продуктом, немного отполированным интеллектуальной болтовнёй Франкфуртской школы и её самого известного представителя на Западе германско-еврейского учёного Герберта Маркузе».

Почему сильный Советский Союз вначале проигрывал вермахту?

Советскими и западными историками германо-советский пакт о ненападении от августа 1939 года рассматривается как законная попытка слабого Советского Союза выиграть время. Но Суворов в своей последней книге показывает, что это было не так. Красная Армия слабой не была: в те самые дни, когда был подписан договор с Германией, она одержала триумфальную победу над японцами в Монголии. Этот триумф, по указанию самого Сталина, большой огласке не предавался.
Сталин на самом деле рассматривал Гитлера в качестве «ледокола»: по его замыслу Гитлер своими действиями должен был «взломать лёд» европейского континента, чем вызвать ненависть народов к захватчику, а вслед за ним в Европу должны были ринуться вооружённые силы Красной Армии, уже не встречая большого сопротивления, а, наоборот, встречаемые народами, как освободители.
Поэтому, по мнению Суворова, Сталин планировал напасть на Германский Рейх, завязыший в войне с Англией и Францией. Но Гитлер разгадал его план и опередил его, нанеся СССР превентивный удар 22 июня 1941 года.
По Суворову, Красная Армия вначале войны терпела поражения потому, что она стратегически готовилась и разворачивалась для нападения, а не для обороны. Поэтому Советский Союз вначале потерпел поражение, от которого он вскоре смог оправиться по причине чрезвычайной силы своей Армии.

Сталин побеждает на всех фронтах

Общий вывод Мильштейна: «Сталин был, и это можно доказать, не только главным виновником Второй мировой войны и той катастрофы, которую пережили евреи, но и, как это показывает Суворов, в усилении марксистского идеологического влияния на якобы либеральный Запад.
Поэтому Мильштейн считает, что «выдающие себя за либералов интеллектуалы Запада» уже в течение 9 десятилетий на самом деле находятся под влиянием марксистской религии: «именно поэтому они подвергают инквизиционному суду таких людей, как Виктор Суворов, которые могут доказать провал этой религии».
Мильштейн подчёркивает, что завоёванные Сталиным страны уже давно снова отпали от его бывшей империи. Но в одном деле он сумел добиться продолжительного успеха: «он сумел запрячь интеллектуалов Запада в свою телегу», то есть на долгие послевоенные десятилетия и до сегодняшнего дня сделать их верными защитниками своей политики.
ГЕНРИХ ДАУБ